Textual fluidity of nomination, description and emotional expression
Textual fluidity of nomination, description and emotional expression
Abstract
The relevance of the problem of emotions in language, raised by V.I. Shahovsky back in the XXth century, is discussed. It is argued that the very question of the distribution of emotions of the speaking community among different groups of language vocabulary requires more detailed study in the XXI century. The fluidity of the nomination, description and expression of emotions in the text is examined. Fluidity is interpreted as the inseparable connection between the naming of emotions and their description and expression in the text. It is clarified that this inseparability is reflected in the continuous mutual transition of these processes into one another. It is argued that this textual transition is characterised by simultaneity. The conclusions are based on material from live natural speech in public judicial proceedings, as described in the book by A.F. Koni.
1. Введение
В каждой работе эмотиолога В.И. Шаховского прослеживается его отношение к вопросу эмоций в языке, подобное обращению геммолога с кабошонами. Учёный считал, что эмоции Homo Loquens обнаруживаются в лексике, называющей, описывающей и выражающей их , , , . Интеллектуальный потенциал данной идеи — мощнейшая движущая сила и залог научного долголетия сообщества эмотиологов следующего за В.И. Шаховским поколения , , , . Их научное творчество — высшая форма такого потенциала, в формулировке Н.П. Бехтеревой , — работает здесь особенно зримо.
Проблема эмоций в языке поставлена В.И. Шаховским ещё в XX-м в. Но более глубокого изучения и в XXI-м в. требуют как основные понятия эмотиологии — эмоция, эмотивность, так и сам вопрос номинации, дескрипции и экспрессии эмоций.
Согласно В.И. Шаховскому, эмоция выступает как механизм оценки ситуации с точки зрения потребностей индивида . Эмотивностью учёный называл имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики .
Н.П. Бехтерева уточняет, что под термином сенсорика скрываются наши органы чувств. Через них, хочет этого человек или не хочет, к нему поступает огромное количество сведений о состоянии окружающего мира, о происходящих в нём как приятных, радостных, так и неприятных, горестных изменениях. Учёный пишет: <…> «на исходно благоприятном или неблагоприятном фоне — острая, острейшая эмоциогенная ситуация. Она может вызвать аффект со всеми вытекающими последствиями. Может буквально изменить видение мира на долгие годы или практически навсегда. Но (и это очень важно!) аффект может и не развиться, а состояние человека, его душевное равновесие — восстановиться» .
Важным для данной статьи представляется и заключение Н.П. Бехтеревой о взаимодействии эмоций и речи .
То, что нейробиолог Н.П. Бехтерева в своих работах называет сенсорикой и взаимодействием эмоций и речи, эмотиолог В.И. Шаховский, в свою очередь, называет эмоциональностью и эмотивностью. Принципиально важным считаем подкрепление данных гуманитарной парадигмы эмотиологии результатами естественнонаучной парадигмы нейробиологии.
2. Методы и принципы исследования
Для эмотиологов не до конца исчерпан потенциал разработанного В.И. Шаховским метода эмотивного анализа, который состоит в обнаружении случаев языковой категоризации эмоций в тексте. Обращаясь ранее к работам учёного, вслед за их автором мы рассматривали процессы называния, описания и выражения эмоций как чётко дифференцированные , . Так, например, в качестве номинации эмоций рассматривалось их называние: гнев и т.п. В качестве дескрипции эмоций рассматривалось их описание: он гневно сверкнул очами и т.п. В качестве экспрессии эмоций рассматривалось их выражение,
1) неязыковое;
2) языковое:
2.1) она шваркнула вазу о каминную полку и т.п.;
2.2) твои клятвы гроша ломаного не стоят! и т.п.
Постепенно стал всё чаще обращать на себя внимание тот факт, что обозначение эмоций (гнев) сходно с их изображением (он гневно сверкнул очами), которое, в свою очередь, сходно с отражением эмоций средствами языка (твои клятвы гроша ломаного не стоят!), включая случаи их невербальной манифестации (она шваркнула вазу о каминную полку).
Уточним, что в данной статье термины называние и обозначение употребляются нами в качестве синонимов к термину номинация; описание и изображение — в качестве синонимов к термину дескрипция; отражение и манифестация — в качестве синонимов к термину экспрессия.
Сходство трёх процессов, наблюдаемое в целом ряде случаев, подвело нас к необходимости верифицировать идею учёного, которая как бы лежала на поверхности, но не подвергалась ранее детальному анализу: понятия номинации, дескрипции и экспрессии эмоций являются связанными. Называние, описание и выражение эмоций в тексте часто пересекаются. Это обусловлено тем, что выразить без называния нельзя, всякое слово и обобщает, и называет, а своей семантикой — означивает. Мы хотели бы проанализировать, заключается ли трудность в метаязковом неразграничении единого процесса отражения, называния и выражения или же речь идёт о флюидности номинации, дескрипции и экспрессии эмоций в тексте.
В настоящей статье текстовая флюидность номинации, дескрипции и экспрессии эмоций интерпретируется как одновременность их называния с описанием и выражением в тексте. Этот текстовый переход одного процесса в другой связан с тем, что выразить и описать без называния нельзя, поскольку слово обладает номинативной и сигнификативной функциями, а также может обобщать , .
В.И. Шаховский предупреждал об опасности подмены классификации эмоций классификацией языковых средств их называния, описания и выражения, т.е. о смешении эмоциональности и эмотивности . Сложность состоит в том, что классификация эмоций важна для их дифференциации. В науке же до настоящего времени отсутствует универсальная классификация эмоций. В.И. Шаховский утверждал, что для лингвистического анализа можно ограничиться наиболее частотными эмоциями, которые различаются оценочным знаком . Тем не менее проблема классификации эмоций, как мы полагаем, непосредственно связана с проблемой правильности имён.
Как писал А.П. Сковородников , проблема правильности имён была поставлена ещё в V-м веке до нашей эры Конфуцием и его последователями:
«Цзы Лу спросил:
— Вэйский государь зовёт Вас,
чтобы участвовать в управлении.
Учитель с чего начнёт прежде всего?
Конфуций ответил:
— Непременно с выпрямления имён!
Цзы Лу воскликнул:
— Коль так, Учитель двинется окольными путями!
К чему такое выпрямление? Учитель ответил:
— Ну и простак ты, Ю!
В чём благородный муж не разобрался, считает для себя пробелом.
Если имена не будут выпрямлены,
то и словам не будут послушны.
Если словам не будут послушны,
то и дела не будут выполняться.
Если дела не будут выполняться,
то ритуал и музыка не будут процветать. Если ритуал и музыка не будут процветать, то наказания не достигнут цели.
Если наказания не достигнут цели,
то и народу некуда будет ни приложить руку,
ни поставить ногу.
Поэтому, если благородный муж что-либо именует, то непременно для того,
чтобы можно было высказать в словах.
А если что-либо высказывает в словах,
то непременно для того,
чтобы можно было осуществить. Благородный муж в своих словах не допускает никакой небрежности и точка» .
3. Обсуждение
Известно, что источниками данных для лингвистических исследований могут становиться реальная и художественная (стилизованная под реальную) коммуникация . В настоящей статье анализируются примеры из книги А.Ф. Кони, которая датируется 1912-м г. . Считаем, что многие описанные в ней реальные ситуации являются актуальными и позволяют снять ограничение, которое накладывает на эмотиолога художественная литература. А.Ф. Кони пишет: «Без сомнения, самым интересным из упомянутого живого материала являются свидетели. Их можно разбить на группы и классифицировать, причём к показаниям и личности их можно относиться гораздо более непосредственно и доверчиво, чем к обвиняемым и их объяснениям. Новизна положения, обстановка судебного заседания и, наконец, отзвуки былого народного страха пред судом оказывают внешнее и часто поверхностное влияние на свидетеля, не касаясь его показания. Иначе обстоит дело с обвиняемым или подсудимым. Для свидетеля исход дела по большей части безразличен; для обвиняемого в этом исходе заключается грозная возможность потери доброго имени, общественного положения и вероятность принудительного, иногда тяжкого лишения свободы. Поэтому понятно, что он волнуется, что в большинстве случаев нервы его напряжены до крайности, что он нередко впадает в состояние панофобии, т.е. боязни всего и всех, — и что поэтому его объяснения за очень редкими исключениями, проникнуты желанием обелить себя с ущербом для правды. Но в ряде случаев событие преступления и связь с ним обвиняемого до такой степени ясны и очевидны, что отрицание последним своей виновности являлось бы бесцельною и бесплодною ложью. Здесь само собою возникает необходимость признания своей вины для обвиняемого перед следователем и для подсудимого пред судом» . Именно о таких ситуациях В.И. Шаховский писал, что живая естественная речь всегда эмоционально окрашена .
Выше мы уже приводили мысль учёного о том, что название эмоции нельзя приравнивать к самой эмоции , поскольку неправильно смешивать реальный мир с модельным. Установить абсолютную адекватность языковых средств выражения всем оттенкам эмоций нереально. Действительный мир эмоций и их модельный мир (языковое отражение) никогда не будут совпадать. Эти допущения являются принципиально важными.
4. Основные результаты
А.Ф. Кони отличается мастерством в номинации, дескрипции и экспрессии эмоций, что делает текст понятным читателю и одновременно обеспечивает его увлекательность. Автор книги поясняет: «Быть может, ни один род деятельности не представляет такого разнообразия живого материала, как публичная судебная деятельность. Она ставит лицом к лицу c судьёю, прокурором и присяжным заседателем обвиняемого и подсудимого. Волны жизни выбрасывают в суд массу свидетелей со всем разнообразием их общественного положения, миросозерцания, образования, темперамента и способа выражаться; — пред судьями плачется на свои обиды потерпевший, и защищает своё право частный обвинитель — и, наконец, пред ними вещают техническое знание и наука в лице «сведущих людей» .
Текст цитируемой книги насыщен переходами номинации в дескрипцию и экспрессию эмоций, что в данной статье мы предлагаем называть их текстовой флюидностью.
В примере ниже подчёркиванием выделена номинация эмоций за авторством А.Ф. Кони. Полужирным шрифтом выделены дескрипция и экспрессия эмоций в прямой речи героини сюжета.
«Из державших себя с напускной бравадой мне особенно вспоминается мещанка Разомасцева, обвинявшаяся в краже цепи ордена Андрея Первозванного у военного министра Милютина и в краже нескольких карманных часов (между которыми находились часы, бывшие при Александре I в день Аустерлицкого сражения) из стенной витрины в кабинете Великого Князя Константина Николаевича, в Мраморном Дворце. В оба помещения она успела проникнуть по внутренним хоромам, никем не замеченная, и благополучно скрыться, будучи обнаружена лишь через несколько дней, когда пришла продавать часы Александра I в часовой магазин Буре. Бойкая девушка двадцати двух лет, с миловидным лицом, большими живыми чёрными глазами и постоянной весёлой усмешкой, она, улыбаясь, рассказывала про свои похождения, остроумно описывая своё изумление при виде, как мало охраняются от посторонних входы и выходы «в этакие-то важные дома». «Ну, как тут было не взять? прибавляла она со смехом: уж очень оно лестно». — Во время осмотра, по её указаниям, пути, которым она проникла в кабинет Великого Князя в Мраморном Дворце и в уборную военного министра, её объяснение пожелал выслушать августейший хозяин дворца, и на вопрос его, как у неё хватило смелости проникнуть в кабинет, куда он мог войти каждую минуту и застать её на краже, она ответила, смеясь: «смелым Бог владеет», и пояснила: «кабы изволили войти до этих самых часов, так я бы сказала, что заблудилась по лестницам и попросила извинения, а если бы после часов, так то же самое сказала бы, да и ушла бы с часами. Может быть, даже лакея меня проводить послали бы: ведь не стали бы смотреть на стену, все ли там часы. Ну, а когда я их брала, так в кабинете никого не было». Эти же объяснения повторила она и в судебном заседании, постоянно посмеиваясь и весело поглядывая на публику .
Полагаем, с номинацией эмоций мещанки Разомасцевойвсё очевидно. А.Ф. Кони называет её «напускной бравадой». Но в тексте её прямой речи номинация, дескрипция и экспрессия флюидны. Отражение её эмоции в семантике слова «лестно» рационально, поскольку это слово называет понятие об эмоции. Но далее по тексту это отражение одновременно и эмоционально: сама эмоция не называется, но манифестируется в семантике слов, передающих через косвенное обозначение эмоционального состояния говорящей её чувственное отражение денотата и переживание этого отражения: «смелым Бог владеет», «я бы сказала, что заблудилась по лестницам и попросила извинения», «может быть, даже лакея меня проводить послали бы», «ну, а когда я их брала, так в кабинете никого не было», «ну, как тут было не взять?».
5. Заключение
Считаем, что в своих работах В.И. Шаховский успел дойти до сегодняшней границы в познании эмоций в языке, а следующим поколениям учёных необходимо установить границу их исследования в коммуникации.
В частности, в языке номинация, дескрипция и экспрессия эмоций отличаются дифференцированностью, что чётко показано в программных трудах учёного , . В языке также легко определимы разные типы эмотивов (в классификации учёного, аффективы, коннотативы и потенциативы) . Однако в речи (шире — коммуникации) границы между ними подвижны, что и позволяет использовать такой термин, как «флюидность». И хотя он и представляется метафоричным, но отражает суть описываемого явления.
Наблюдение за эмоциями в тексте подтверждает, что как номинация эмоций, так и их дескрипция являются прямой и косвенной формами их экспрессии. Это также наводит на мысль о текстовой флюидности указанных процессов.
В качестве перспективы исследования видим необходимость анализа такого параметра флюидности, как одновременность или последовательность переключения между номинацией, дескрипцией и экспрессией эмоций в тексте.
Сами понятия номинации, дескрипции и экспрессии эмоций также представляют несомненный интерес для исследования в силу их наукоёмкости.
Каждое из названых явлений уникально само по себе, а их способность к флюидности ещё больше расширяет горизонты познания.
Так, отметим, что номинация эмоций до сих сопряжена с двумя сложностями. Во-первых, для языка важно, как эмоция проникает в семантику его единиц (для нас интерес представляют в основном единицы лексического уровня, т.е. эмотивы), какой объём в ней занимают. В.И. Шаховский предложил чёткие критерии выявления разных типов эмотивов в языке, но в аспекте флюидности, полагаем, границы подвижны и между ними. В частности, даже сами названия эмоций (которые в классификации учёного являются потенциативами) более эмотивны, нежели совершенно нейтральны. Во-вторых, важно всё-таки отграничить эмоции от других смежных явлений (чувств, настроений и т.д.). Эмотиологи не вводят коэффициент погрешности, иллюстрирующий разницу между ними, но у психологов такое неразграничение может вызывать вопросы.
Для дескрипции эмоций характерно смешение различных частей речи, а также описание языка тела, что переводит исследователя из плоскости вербалики в плоскость невербалики. Подобный переход также обеспечивает ряд закономерных сложностей.
Для экспрессии эмоций также свойственна двойственность: выражать эмоции можно средствами языка и средствами тела.
В речи (тексте) границы между аффективами, коннотативами и потенциативами также часто подвижны, что не свойственно языку. Можно наблюдать совершенно разнообразные проявления флюидности, что свидетельствует в пользу аргумента об актуальности более глубокого исследования данного феномена.