ADAPTATION OF ANGLICISMS IN THE RUSSIAN-LANGUAGE FASHION DISCOURSE (BASED ON THE ONLINE EDITION OF MARIE CLAIRE)

Мода как феномен являет собой важнейшую ценностную и эстетическую форму проявления культуры. Мода направлена на выражение отношения к внешним проявлениям культуры: образу жизни, поведенческим паттернам, одежде и внешнему виду. Специфика моды заключается, прежде всего, в том, что подобное отношение имеет темпоральные лимиты: мода – это фиксация доминирующих точек зрения на определенном историческом этапе [7, С. 23]. В современных условиях дискурс моды практически отождествляется с медиадискурсом моды. Дискурс моды развивается, следовательно, в рамках журналистики – текущие тренды и экспертные мнения реализуются именно в журналах, газетах, порталах о моде, блогах, социальных сетях [11, С. 170].

Медиадискурс моды реализуется посредством трех коммуникативных каналов: печатного, телевизионного и сетевого. Каждый из данных каналов имеет собственную языковую специфику, что отражается в принципах коммуникативного поведения участников дискурса и в выборе ими  языковых средств [5, С. 37].

Языковая специфика дискурса моды обусловлена также и жанровой принадлежностью конкретного текста. Сложная дискурсивная природа дискурса моды тесно связана с  многообразием его жанровой дифференциации [7, С. 25]. Каждый жанр текстов о моде располагает особым речевым инструментарием, который, при этом, крайне динамичен. 

Важной чертой, трансформирующей вербальное оформление текстов о моде, является глобализация информационного пространства. Сама мода стала продуктом интернационального характера: на смену индивидуальному портновскому пошиву пришли сетевые магазины «быстрой моды», за счет чего люди, интересующиеся модой, стали потреблять схожие продукты, носить схожую одежду и, соответственно, формировать схожие мнения о том, что является модным, а что – нет.

Акселерация глобализационных процессов в информационном поле привела к тому, что некоторые территории стали занимать доминирующее положение, будучи лидерами мнений в плане моды: Европа, США, Корея. Другие же становятся реципиентами модных представлений, вкусов и оценочных суждений. Безусловным господством в дискурсивном пространстве моды сегодня отличаются англоговорящие страны. По этой причине и процессы информационной глобализации – хаотичной, но лингвистически англоориентированной – являются неизбежными.

В рамках настоящего исследования были предприняты попытки описания способов адаптации англицизмов в русскоязычном дискурсе моды на материалах онлайн-издания «Мэри Клэр». Исходя из существующих лингвистических теорий, мы выбрали следующие принципы изучения единиц языка: принцип антропоцентризма; принцип системно-структурной организации языка; принцип социальной обусловленности языка. Методами исследования стали следующие: метод сплошной выборки, метод переводческого анализа, метод семантического анализа. В общей сложности за период публикаций (май 2022 г.) было отобрано 1085 англицизмов.

Русскоязычный дискурс моды в некоторой степени вторичен по отношению к западноевропейскому в целом и к англоязычному в частности. Мода русскоязычных стран представляет собой заимствование – буквальное или адаптированное с учетом национальной специфики – западных образцов [6, С. 6].

При этом заимствования происходят в тех языковых «локациях», где русский язык не смог предложить лексему, удачно заполнившую бы лакуну. В. А. Гапутина в монографическом исследовании указывает, что более частотными являются заимствования в области номинации одежды, обуви, аксессуаров, ювелирных украшений, бижутерии, т.е. «номинирующие и описывающие модные артефакты» [5, С. 33].

Ориентация русскоязычной культуры при заимствовании напрямую обусловлена степенью влияния конкретной культуры в области моды на конкретном историческом этапе. Так, эталонной, «модной» культурой в Российской Империи до конца XIX в. считалась французская. Подобная лексика уже долгое время не воспринимается носителями современного русского языка как чужеродная: жилет, ботинок, берет, ботильоны [1, С. 80]. Некоторая часть иностранной лексики, что, собственно, свойственно любому типу дискурса, «отмирает» в процессе развития языка и культуры и переходит в разряд исторической лексики или архаизмов: горжетка, жабо, галифе [1, С. 80].

Как очевидно, сегодня ориентация русскоязычного дискурса моды направлена на западные англоговорящие страны, и большая часть заимствований в дискурсе моды на русском языке – это англицизмы.

Как показывает исследование, проведенное Ю. В. Ахметшиной, большинство заимствований из английского языка представляют собой существительные «на фоне редкого употребления прилагательных и глаголов»; причина этого – необходимость обозначения новой реалии, предметную сущность которой они способны выразить [2, С. 325].

Процесс заимствования лексики в сфере моды сопровождается освоением иноязычных слов носителями языка-реципиента [4, С. 273]. Английские слова с течением времени «приспосабливаются» к русской фонетике и графике, «обрастают» дериватами, могут развить полисемию, стилистическую окраску или приобрести оценочную коннотацию. Грамматическое освоение иноязычного слова является одной из фаз в адаптации англицизма. Лексема способна приобрести грамматические значения, присущие русским лексемам, либо же остаться в неизменном виде [9, С. 75].

Не можем разделить точку зрения о том, что включение журналистами глянцевого издания или блогером англицизма в текст считается индикатором низкого уровня языковой культуры [5, С. 19]. В русскоязычном дискурсе моды, по нашему мнению, существует три фактора проникновения и фиксации англицизмов.

Во-первых, как отмечено выше, лакунарность русского языка в плане номинации ряда явлений и объектов сферы моды приводит к поиску иностранного слова. Во-вторых, даже при наличии в русском языке термина, обозначающего какой-либо объект или явление, данный термин в ряде случае является описательным словосочетанием, тогда как английский эквивалент более компактен [12]. В ситуациях, когда  заимствованный англо-американизм содержит меньше слогов, чем существующая в языке-реципиенте лексема, факт заимствования обусловлен стремлением к языковой экономии [2, С. 326]. В-третьих, активизация процессов заимствования отражает тенденцию к употреблению англицизмов как маркеров «престижности», как следование языковой моде. Нельзя сказать, что осознанные попытки сделать высказывание «престижным» за счет иноязычного слова являются новейшей тенденцией: подобные переключения кодов были характерны еще для российского, английского, немецкого, турецкого дворянства вплоть до конца XIX в.

Англицизмы, функционирующие в русскоязычном дискурсе моды, можно условно классифицировать на основании критерия наличия аналога в русском языке. Те единицы, у которых есть аналог в русском языке, исследователи зачастую именуют неоправданными [10, С. 227]. Тем не менее зачастую подобный аналог является редкоупотребительным и может быть непонятен носителю русского языка, тогда как англицизм прочно укоренился в языке (streetstyle – ‘уличный стиль’ – стритстайл – примечание: здесь и далее термины заимствованы из журнала MarieClaire, публикации за июнь 2022 г). Иногда наблюдается противоположная ситуация: англицизм не так популярен, как русский вариант номинации (beltbag – ‘поясная сумка’ – бельтбэг). В качестве примера заимствований, мотивированных отсутствием русского аналога, приведем следующие: powerdressing – ‘стиль одежды, акцентирующий независимость женщины’ – пауэр-дрессинг; lookbook – брошюра, где скомпилированы актуальные образы’ – лукбук. В отобранном материале употребление 381 англицизма было обусловлено отсутствием русскоязычной лексемы с соответствующим значением, тогда как в 704 случаях русский аналог имелся, но английский был более краток или более точен семантически.

Кроме того, существующие в русскоязычном дискурсе моды англицизмы можно типологизировать по степени освоенности. Английское слово может встречаться в текстах о моде в виде точечного иноязычного вкрапления, в качестве переключения кода. Это касается как наиболее новых заимствований, для которых русскоязычная графико-фонетическая форма еще не существует, так и для англицизмов, укоренившихся в языке, по субъективным причинам, именно в таком виде. Иноязычные слова в данном случае написаны латинским алфавитом (371 единица):

(1) Принты с эффектом anti-age.

(2)  С тем же постоянством, с каким королева Испании выгуливает маникюр в стиле go natural.

Пример (1) отображает языковую традицию написания термина anti-age: лексема уже достаточно давно употребляется в русскоязычном глянце (в исследуемом нами онлайн-издании первое упоминание слова встречается в статье от 2013 г.), но не прошла дальнейшие фазы освоения, характерные для множества других англицизмов. Возможной причиной предпочтения к переключению кода в данном случае является стремление к компактности высказывания (anti-age – ‘направленный на борьбу со старением’). Иная мотивация прослеживается в примере (2), где термины являются лексической новацией, которая, возможно, не будет зафиксирована в языке и не пройдет последующие фазы адаптации.

Рассмотрим случаи так называемого вторичного заимствования [8]. Речь идет о расширении или изменении семантики полисемантичной лексемы. Заимствуется в данном случае не само слово, а одно из его дополнительных словарных значений, при этом лексема в основном значении уже может присутствовать в языке (13 лексем):

(3) Мессенджер (от англ. messenger) – наиболее востребованная модель сезона благодаря своей функциональности и способности уместить как небольшую косметичку, так и книгу формата покет-бук (от англ. pocket-book).

В примере выше мессенджер  – досл. ‘сумка почтальона’ – ‘прямоугольная или квадратная сумка с длинным ремешком’ первоначальное значение слова (‘сумка почтальона’) заимствовано позднее дополнительного (‘программа для обмена сообщениями’). 

Одним из типов адаптации англицизмов в русскоязычном дискурсе моды являются так называемые слова-кентавры [8], где русские корневые морфемы могут сочетаться с английскими (29 лексем):

(4) Fashion-инфлюенсеры (от англ. to influence - влиять) сверкали сумками-тоут (от англ. to tote – нести, перевозить) на стритстайле (от англ. streetstyle – уличный стиль) модных Недель, а их подписчики мотали на ус необычные приемы по стилю.

Схожим типом адаптации являются слова-гибриды; структурно такие лексемы формируются путем присоединения русского аффикса или окончания к иностранному корню (298 лексем):

 (5) Современные джоггеры (от англ. jogging – бежать трусцой) шьют не только из трикотажа, но также из более плотной ткани, в том числе джинсовой.

Кальки представляют собой лексические номинации, образованные посредством буквального перевода языковой единицы или ее частей (13 лексем):

(6) Модницам так полюбились удобные и стильные рыбацкие сандалии (от англ. fisherman sandals), что они не готовы с ними расстаться. 

В примере (6) калькой является лексема рыбацкие сандалии – fisherman sandals. Кальки в русскоязычном дискурсе моды, если судить по материалам издания, не частотны и зачастую могут оказаться непонятными для русскоязычного читателя, вследствие чего сопровождаются английским оригиналом, поданным в скобках:

(7) Сейчас чайное платье (от англ. tea dress) совершенно не обязательно надевать к традиционному файф-о-клок (от англ. five o’clock), оно неплохо себя чувствует в любое время дня.

Исключением являются кальки, где в результате перевода образуется лексема с прозрачной мотивацией семантики (пальто-кокон = пальто, напоминающее кокон):

(8) Супертрендовые пальто-коконы (от англ. cocoon) сшиты из натуральных мягких тканей пастельных тонов.

Подвидом кальки являются полукальки (10 лексем), весьма схожие с вышеотмеченными «словами-кентаврами», вплоть до смешения (ВВ-масло (от англ. beauty balm), бьюти-образ, бьюти-бунтарство (от англ. beauty) и др.). 

Адаптация англицизма в языке моды может происходить посредством транскрипции:

(9) Атлейжер (от англ. athleisure) – с подачи моды на ЗОЖ так стали называть стиль спорт-шик.

Отличием от слов-гибридов будет отсутствие у таких слов грамматических категорий русского языка; следовательно, они имеют меньшую степень языковой освоенности (351 лексема). 

Тем самым, представленность разных типов англицизмов по освоенности демонстрирует неравномерность (Рисунок 1):

Рисунок 1 - Распределение англицизмов по типам освоенности

DOI:10.18454/RULB.2022.31.19.1

Таким образом, адаптация англицизмов в языке моды на русском языке происходит преимущественно посредством транскрипции (32%), гибридизации (28%), но, тем не менее, наибольшая доля принадлежит словам, сохранившим английское написание (34%). Менее частотными типами адаптации являются: образование слов-кентавров (3%), калек (1%), полукалек (1%), вторичное заимствование (1%).

Вышеприведенные способы адаптации англицизмов указывают на открытость, активность и динамическое развитие лексической системы русскоязычного дискурса моды. Лексемы не просто механически переносятся в иную языковую систему, они творчески перерабатываются и приспосабливаются к чужой для них среде [3, С. 76].

Особый интерес вызывает мотивация включения в речь англицизмов при наличии в русском языке слов сходного значения, их дальнейшая фиксация в речи, грамматическое и семантическое развитие. Дискурс моды содержит множество англицизмов, относящихся к различным тематическим сферам, некоторые из новых лексем обретают популярность, а некоторые – исчезают через 1-2 сезона. Ряд лексем употребляется в речи носителей русского языка в неизменном виде – на английском, что, в свою очередь, является собой еще одним интересным когнитивно-языковым явлением переключения кода. По данным исследования, в русскоязычном медийном дискурсе моды во множестве случаев слово сохраняет свое английское написание, частотными способами адаптации явились гибридизация и транскрипция.