THE PROBLEM OF IDENTIFYING LOCAL TEXT
THE PROBLEM OF IDENTIFYING LOCAL TEXT
Abstract
In modern humanities, the problem of studying the local text remains one of the main ones. Despite the large number of studies devoted to this problem, the term, which has become generally accepted, can often be used in different meanings. One of the controversial problems of studying a local text is its identification. This determines the relevance of our work, which attempts to address the problem of identifying a local text based on the Baku text of twentieth-century Russian poetry. Using the example of a set of poems by Russian poets of the twentieth century, written in different years and dedicated to the city of Baku, the article analyzes the system of constants, which is the basis for identifying the local text.
The purpose of the work is to identify the factors influencing the formation of the Baku text as an artistic phenomenon. Among these factors, the mythologized interpretation of the facts of the city's history is considered, which become one of the constants that predetermined the artistic semantics and integrity of the Baku text.
1. Введение
Проблемы, связанные с различными аспектами изучения локального текста в литературе, занимают значительное место в современной филологии. Можно перечислить обширный ряд локальных текстов, ставших в последние десятилетия предметом исследования — это уральский, сибирский, ташкентский, крымский, пермский, алтайский, коломенский, орловский, кимрский текст и многие другие. Сам термин имеет множество трактовок: локальный текст интерпретируется как разновидность сверхтекста
, как реалия локального мифа, пространственно-временная парадигма, определяющая «выход из фиктивного мира художественных произведений в реальный мир конкретного географического места» . Этот перечень можно значительно дополнить и расширить. Обширный диапазон семантики дефиниции отмечен в статье «Локальные тексты в фокусе современной урбанистики»: «В современной гуманитаристике словосочетание «локальный текст» (ЛТ) используется в разных контекстах, с акцентом на некоторых наиболее употребительных смыслах. Два из них, сформировавшись в конкретных научных сообществах, функционируют ныне в междисциплинарном пространстве и становятся парадигмальными» .Проблема локального текста существует в русле более широкой проблемы пространства в литературе — сам термин ориентирован на категорию топоса в тексте. Локальный текст — это корпус «текстов о месте», благодаря которым само «место» наделяется рядом дополнительных характеристик. Впоследствии некоторые из них становятся константами (например, «призрачный миражный Петербург»)
.В статье А.А. Кораблева «Онтология и аспектология локальных текстов» отмечается: «Типологические различия локальных текстов обусловлены доминирующим аспектом локализации»
. Изучению локального текста посвящен чрезвычайно обширный ряд работ. Одна из тенденций, характерных для филологии последних десятилетий, связана со стремлением обнаружить локальный текст едва ли не в каждой географической точке. Однако такой путь едва ли можно считать продуктивным. При всей широте диапазона научных трудов по теме далеко не все проблемы изучения локального текста как научной категории можно назвать решенными. Одна из сложных проблем связана с идентификацией локального текста — это, в частности, вопрос о том, можно ли считать достаточным основанием для причисления к данной научной категории частотность упоминания географической реалии в литературных произведениях. Сложность проблемы связана, в числе прочего, с явной дифференциацией типа и характера локусов, которые являются ядром такого рода текстов. Сама методология анализа локального текста во многом обусловлена географической, исторической, природной спецификой того топоса, который является стержнем, формирующим корпус «текстов о месте», будь то страна, регион, столичный или провинциальный город. Так, в одних случаях плодотворным является аспект, обозначенный в диссертационном исследовании Н.А. Голубева «Формирование локального текста: ивановский опыт»: «…для выявления идентифицирующих особенностей локального текста и призывается литературное краеведение» . Однако обращение к литературному краеведению, продуктивное, в ходе идентификации, например, ивановского, кимрского, царицынского текста едва ли будет продуктивным при исследовании таких разновидностей локального текста, как петербургский, московский, венецианский или пражский текст. В этих случаях превалируют иные основания для идентификации локального текста. Возвращаясь к истокам изучения этого литературного феномена, обратимся к положению работы Н.Е. Меднис: «рождение сверхтекста и его восприятие представляет собой род объектной фокализации с последовательным уточнением локальных координат, систематизированных и подвергающихся преобразованию на пути от реальности фактической к реальности художественной» . Одним из наиболее устойчивых признаков, определяющих пути идентификации совокупности литературных произведений, посвященных какой-либо географической реалии, как локального текста является, «последовательное развитие той или иной темы на основе определенных смысловых и стилистических "ядерных" констант, предусматривающих постоянное "самоцитирование"» . Последовательно и устойчиво повторяющиеся мотивы и образы позволяют идентифицировать локальный текст как системное явление, «своего рода знак, манифест того или иного локуса» .2. Материалы и методы исследования
Проблема рассматривается на материале стихотворений русских поэтов ХХ века, посвященных Баку. К образу этого города обращался очень широкий круг авторов. Свидетельством особого феноменологического значения стихотворений о Баку в русской поэзии стала публикация в 2005 г. сборника «Если ты Баку не видел...», содержащего произведения русских поэтов, созданные в ХIХ–ХХ веке и посвященные Баку
. Между тем само понятие «бакинский текст», в отличие от других локальных текстов, не относится к числу детально исследованных. Показательно, что в пособии для вузов «Локальные тексты в русской литературе» Э.Ф. Шафранской и Г.Т. Гариповой бакинский текст, в отличие от туркестанского, львовского, пражского, казанского, алма-атинского, армянского не обозначен как предмет специального изучения .Одним из первых опытов изучения бакинского текста стала опубликованная в 2014 году статья исследователя О.В. Орловой «Русская лингвокультура на перекрестке культур: «Бакинские стихи» С. Есенина и В. Маяковского в фокусе концепта нефть»
. В статье О.В. Орловой бакинский текст исследуется как актуализация фронтирного локуса, при этом образ нефти интерпретирован как главный системообразующий концепт этого текста.Важным этапом изучения бакинского текста в русской литературе стала опубликованная в 2019 году статья Н.Е. Рябцевой «Бакинский текст в творчестве Инны Лиснянской»
, в которой бакинский текст в лирике поэта второй половины ХХ века интерпретируется как ключ к прочтению авторского биографического мифа.Тема Баку в русской поэзии стала предметом рассмотрения в трудах исследователя Р.Г. Багиров — это его статьи «Баку в поэзии Владимира Луговского»
, «Баку в стихотворениях А. Адалис» , «Баку в поэзии Павла Антокольского» и его докторская диссертация «Тема Баку в русской поэзии первой половины XX века» .Проблема идентификации бакинского текста рассматривается на материале поэтических произведений В. Луговского, П. Антокольского, В.А. Мануйлова и ряда других авторов.
В статье использованы методы традиционного историко-литературного анализа художественного текста, метод мотивного анализа лирического стихотворения.
3. Обсуждение
Художественная структура бакинского текста может быть рассмотрена как совокупность целой системы парадигм. Его можно интерпретировать как разновидность городского текста, как актуализацию темы Востока / Запада в литературе. Логичным представляется рассмотрение бакинского текста в русской поэзии в ряду таких явлений, как ташкентский текст и алма-атинский текст. Эти художественные явления объединяет сочетание ориентального и западного начал, схожесть судьбы трех городов в советское время.
Идентификация локального текста как разновидности сверхтекста базируется на повторяемости базовых констант. Выделим некоторые из них как структурообразующую основу бакинского текста русской литературы.
Рассмотрим систему ядерных констант, позволяющую идентифицировать бакинский текст русской литературы как художественный феномен.
Это прежде всего две взаимопересекающиеся модели пространства Баку как знакового локуса — историческая и мифопоэтическая. Яркий пример их сочетания можно отметить в стихотворениях Владимира Луговского.
Знакомство Владимира Луговского с Баку произошло в 1937 года в рамках творческой командировки, когда поэт во главе группы советских литераторов приехал в столицу Азербайджана для переводческой работы. Впоследствии В. Луговской совместно с азербайджанским поэтом Самедом Вургуном стал редактором двух «Антологий азербайджанской поэзии» (первое издание 1939 года, Гослитиздат). Впервые образ Баку появляется в стихотворениях Луговского, вошедших в поэтический цикл «Каспийское море» (опубликовано отдельной книгой, см.
).Семантическим ядром бакинского текста в поэтической системе Луговского является прежде всего исторический образ, структура которого сложна, динамична, не замкнута. Эпический масштаб художественной рецепции исторических событий первой четверти ХХ столетия соотносится в стихах Луговского с лирико-философской глубиной осмысления важнейших онтологических проблем. Единство эпического и лирического начал в структуре локального текста у Луговского определяет характер визуальной апперцепции пространственной образности. Лирический герой Луговского является и наблюдателем происходящих вокруг него грандиозных исторических преобразований, и активным участником этих тектонических изменений. Образы объективной исторической реальности в тексте Луговского могут претерпевать различные смысловые модификации, рождая причудливые метафоры. Не случайно значимая роль в пространственной метафорике Луговского принадлежит онейрическому пространству, которое в поэтической картине мира автора нередко коррелирует с процессом исторической рефлексии лирического героя. Об особом — сновидческом — состоянии творческого сознания («колодец внутреннего сна») поэт писал: «Раньше я думал, что для этого нужно слышать Китеж. Нет! — это говорит народ во мне, а не я (а как трудно отделить себя от отца, народа, истории). Так пусть будет сон, составленный из неумолимой фиксации времени, положения, предметов и композиции пространства» (из письма Тамаре Эдгаровны Груберт 20 марта 1929 г.)
.О пространстве Баку как города на стыке этносов, культур, цивилизаций, на стыке Востока и Запада писали многие русские поэты. Этот аспект отражает фронтирный характер Баку как топоса, соединяющего и одновременно дифференцирующего мотивы ориентальные и западные.
Обращаясь к фронтирной парадигме бакинского текста отметим, что в стихотворении В. Луговского «Баку! Баку!» поэт, по определению Р.Г. Багирова, представляет образ города «могущественным оплотом Востока, его “воротами” в большой мир» . Баку у Луговского — «порог Востока». Это перекликается с заглавием стихотворения о Баку, написанного в 1932 году В. Каменским — «Ворота Востока». Данный мотив находит развитие в творчестве других поэтов. Наиболее ярко это воплотилось в строках стихотворения В.А. Мануйлова «В бакинской крепости», датированного апрелем 1922 года:
Россия, Запад и Восток
Пеpеплелись неpастоpжимо
В один пpичудливый клубок (цит. по
).Знаменательно, что этим строкам предшествует своего рода манифестация образа урбанистического пространства, несущего на себе устойчивый отпечаток прошлого, истории города: «Былое здесь неизгладимо». Историческая составляющая бакинского текста русской литературы включает обращение к древним пластам истории, как это происходит, например, в стихотворении П. Антокольского «Баку», датированном 1950 годом:
Здесь Тимур-хромец, на всё гораздый,
Ордами стоял у Волчьих Врат
.Прошлое города предстает как составляющая локального мифа, и в этом аспекте сами реалии городского пейзажа обретают мифопоэтическую интерпретацию — не случайно в этом стихотворении П. Антокольского обращение к имени Агурамазды (Ахурамазды) — авестийскому божеству, пребывающему в бесконечном свете.
Не менее частотным является обращение к недавней истории – событиям ХХ века. В. Луговской обращается к одной из самых трагических страниц истории Баку — межнациональному конфликту 1918 года. Русские поэты неоднократно обращаются к образам 26 бакинских комиссаров — страница истории, которая стала одним из самых известных мифов советской эпохи. Наиболее известно такое обращение в стихотворении С. Есенина «Баллада о двадцати шести (С любовью прекрасному художнику Якулову)», датированном сентябрем 1924 года. «Гоpод двадцати шести» — так называет Баку В. Каменский в упомянутом выше стихотворении «Ворота Востока». К этому образу обращается и Т. Вечорка в стихотворении 1927 года «Баку»:
Пыль pакушечно-песочного бульваpа.
В pамках тpауpных плакат-агит:
Двадцать шесть. Расстpелянные комиссаpы.
Запах нефти, фpуктов, табаку... (цит. по
).4. Заключение
Совокупность стихотворений, воплощающих образ Баку, существует по законам локального текста / сверхтекста и актуализируется через систему смысловых констант. Их список обширен, как и сферы, к которым они относятся: различны. Это образы природного пространства, включающие анималистические и флористические мотивы, обусловленные географическими особенностями местности; топосы города, имеющие характер знаковых констант, специфические для Баку локусы, такие как огни, пространство моря и порта. Объем статьи позволил рассмотреть лишь некоторые из них — пространство Баку как города на стыке географических и ментальных пространств, исторические мотивы и образы, которые становятся частью мифологизированного урбанистического топоса.
Как локализованная в пространстве система знаковых элементов, организованных в целостную, связную, завершенную структуру, каждый текст самим фактом существования в коммуникативном пространстве задает логику структурации, упорядочивания, форматируя определенный тип литературности. Принципиальная открытость текстовой структуры, обусловленная идеальной природой знаковых единиц, создает креативный потенциал текста. В метатекстуальности локальных текстов выражается творческий потенциал порождающего их объекта.
Таким образом, выявлен и проанализирован один из возможных путей идентификации локального текста.