AN EXPERIMENTAL STUDY OF THE PSYCHOLINGUISTIC MEANING OF THE FEMINITIVE "BESKUARNITSA"

Значение слова – одно из самых часто употребляемых, упоминаемых и разрабатываемых понятий лингвистики. Являясь своеобразным ключом к сознанию и, вероятно, подсознанию человека, оно исследуется с разными целями и различными методами, в результате чего его описание различается по характеру, объёму и полноте. Более того, разнообразные исследования дают зачастую несовпадающие результаты. Так, например, анализ употребления слова в контексте всегда выявляет значения, не входящие в словарные толкования, взятые из традиционных лексикографических источников, а значение, исследованное в ходе психолингвистического эксперимента, как правило, оказывается объёмнее и глубже зафиксированного в словарной статье. В связи с этим и само понятие «значение слова» с развитием науки языкознания перестало быть однозначным.

Один из современных подходов к определению того, что следует понимать под лексическим значением, заключается в разграничении лексикографического, психолингвистического, коммуникативного значений, а также отграничения от них понятия концепта. Лексикографическое значение представляет собой совокупность основных логически и описательно редуцированных смыслов языковой единицы с целью представления его в словаре. Психолингвистическое значение слова выявляется путём практического изучения механизмов оперирования индивидами словами как материальными символами, отражающими образы, которые содержатся в индивидуальном языковом сознании. Под коммуникативным значением понимается обобщение зафиксированных контекстов употребления языковых единиц, а именно их семантических компонентов, востребованных в коммуникации. Перечисленные значения как элементы языкового сознания носителей языка отличаются от концепта – единицы когнитивного сознания индивида, превосходящей значения по объёму и не обязательно связанной с языком

Определение значения слова как единицы системы языка и как контекстуально реализованной единицы лежит в основе научно обоснованного и верифицированного описания языковой системы, моделирования её функционирования в сознании носителей языка и выявления динамики семантического развития слов и изменения языкового сознания. Решение этих задач, как и многих других, непосредственно влияет на исследование образа мира народа, т.е. на выход за пределы индивидуального языкового сознания и проникновение в общенациональную ментальную сферу, изучение которой никогда не теряет своей актуальности, поскольку национальная картина мира не статична.

С этой точки зрения, необходимой частью лингвистических исследований является установление тенденций развития языка и, соответственно, изменений языкового сознания. Одним из самых заметных процессов языковых перемен последнего времени является тенденция к преодолению гендерной асимметрии в языковой системе и речи носителей русского языка. Значительным изменениям, естественно, подвергается наиболее динамичный и гибкий уровень языковой системы – лексический

Научно-исследовательский интерес при этом представляют различные аспекты этого явления, как-то: социолингвистический, например, тенденции именования лиц женского пола и стратификация возникающих номинаций; словообразовательный – в частности, пути появления неофеминитивов, классификация их деривационных моделей и др.; семантический – закрепление и изменение значений существительных, обозначающих женщин, их вариативность и т.п.; функциональный – специфика употребления, ассимиляции, возникновения феминитивов, их исчезновения из обихода и т.д., а также мн. др.

Специфика функционирования именований лиц женского пола в русском языке, на наш взгляд, может быть интересной не только с точки зрения изучения этого феномена как такового, но и как средства исследования языкового сознания человека. Индивидуальная картина мира, отражённая в индивидуальном лексиконе, может быть с их помощью изучена как с точки зрения оценки гендерной симметричности общества в целом, так и с позиций выявления конкретных особенностей протекания речемыслительных процессов. Так, в процессе описания коммуникативного и/ или психолингвистического значения, например, удобно наблюдать и выявлять стратегии и механизмы протекания идентификации значений слов. Особенно очевидными они становятся, когда замедляются при попытке индивида распознать смысл новых слов

Наглядным в этой связи является пример ассоциативного поля лексического новообразования «бескуарница», составленного в результате обработки данных экспериментального психолингвистического исследования процесса идентификации носителями языка значений феминитивов. Из 20 существительных, предъявленных участникам нашего эксперимента, эта лексическая единица была идентифицирована как знакомая минимальным количеством молодых людей в возрасте 16 – 19 лет, принявших участие в исследовании, несмотря на «прозрачную», по нашему мнению, мотивирующую основу. Одним из принципов формирования экспериментального списка слов-стимулов было разнообразие представленных лексических единиц по степени их актуальности, отражённой в лексикографических источниках. Так, помимо общеупотребительных вокабул, были отобраны слова с пометкой «устар.» из «Толкового словаря названий женщин»

Восприятие значения феминитива «бескуарница», образованного от английского «куар(-код)» (QR(-code)) путём присоединения русскоязычных аффиксов: префикса бес-, имеющего значение отсутствия, нехватки чего-либо, и суффикса -ниц-, служащего для деривации существительных женского рода, по нашему мнению, не должно было вызвать затруднений, поскольку имевшее место в последние три года лингвальное осмысление событий пандемии новой коронавирусной инфекции обогатило русский язык большим количеством неологизмов, именующих связанные с ней понятия и являющихся не только объектом изучения, но и предметом обсуждения в обществе

Большой интерес в связи с этим представляет, по нашему мнению, ассоциативное поле феминитива. Ассоциативный эксперимент, как известно, является одним из самых эффективных методов выявления и последующего описания психолингвистического значения слова, т.к. позволяет установить смыслы, связанные со словом в языковом сознании

Наше экспериментальное исследование, имевшее целью не только описание психолингвистических значений слов-стимулов, но и определение стратегий и механизмов, применяемых носителями языка для их идентификации, помимо метода свободного ассоциативного эксперимента включало методы приведения субъективной дефиниции и микроконтекста употребления изучаемых феминитивов, имевшие целью побудить испытуемых найти различные способы конкретизации стимулов, описания ситуаций, синонимы и т.п. Указанные методы позволяют определённым образом верифицировать и, возможно, уточнить данные свободного ассоциативного эксперимента, поскольку предоставляют исследователю возможность извлечь дополнительные компоненты значения стимула, которые могли бы остаться имплицитными в ходе приведения исключительно ассоциации, и выделить конкретные механизмы протекания процесса идентификации значений слов

Всего было получено 57 ассоциатов от 156 участников обоих полов (цифрами после реакции обозначено их количество): курица (кура) 5; бес(-ы) 4; безвкусица 3; бесстыдница (бесстыжая) 3; (плохое) поведение, поведение не по нормам 3; женщина 2; обескуражен 2; бардак; бескрайний; бескуар; беспредел; беспризорница; блудница; водитель; возможно, шокировала всех; войн; далёкая; девушка древней профессии; женщина без QR-кода; зорница; колуар; коронавирус; кураж; куранты; курение; курильница; курильщик; кью-ар код; легкомыслие; место против «бесов»; нет решений; нет эмоций; нуар; обезоруженность; плохой человек; пошлость; продавщица; работник; совесть; craziness; devil 1. Ассоциаты были дополнены 29 субъективными дефинициями и 27 микроконтекстами (предложениями). Количество отказов от приведения ассоциативной реакции, субъективной дефиниции и микроконтекста употребления стимула составило 99 (63,5%), 137 (88%) и 139 (89%) соответственно.

В Таблице – Интегративное поле значений феминитива «бескуарница» представлены все выявленные в ходе экспериментального исследования восприятия носителями языка значения феминитива «бескуарница», включая неинтерпретируемые, сгруппированные в последовательности мотивирующих и мотивированных реакций. Курсивом выделены примеры контекстуального употребления исследуемой единицы.

Как видно из интегративного поля, лексическое (в общем смысле) значение феминитива «бескуарница» нельзя назвать понятным для носителей языка, принявших участие в экспериментальном исследовании. Зафиксированное в словаре значение «О женщине, которая не имеет куар-кода вакцинированного от коронавирусной инфекции COVID-19 или перенесшего это заболевание (разг.)» [7] было приведено в качестве дефиниции 3-мя испытуемыми. Только 3 примера контекстуального употребления (Бескуарница не зайдёт в театр. Бескуарница не смогла попасть в ТЦ «Авиапарк». Бескуарницу мы не пускаем.) и 6 ассоциативных реакций (женщина без QR-кода, продавщица, работник, бескуар, кьюар-код, коронавирус) свидетельствуют об интегрированности психолингвистического значения «женщина без QR-кода» в их сознание и вербализованности. К ряду психолингвистических значений неологизма, которые в рамках данного исследования можно считать ядерными в силу того, что они были приведены испытуемыми чаще одного раза, относятся «курица», «бес», «бесстыдница», «человек, который не курит», «скучная». Все остальные значения, приведённые участниками эксперимента, представляют собой периферийные значения, в том числе неинтерпретируемые (водитель, далёкая, нет эмоций, ужас, беспредел и др.) О невысокой степени интегрированности значения новообразования «бескуарница» в языковое сознание индивидов говорит незначительное количество данных испытуемыми контекстов его употребления, два из которых (В фильме снимались попытерка, лукавица, втузовка, лешачиха, бескуарница. У меня в школе есть варея, <…>, бескуарница.) показывают лишь понимание ими грамматических характеристик стимула и никак не раскрывают содержания лексической описываемой лексической единицы.

Кроме того, в процессе составления интегративного поля значений слова «бескуарница» был выявлен ряд моделей идентификации этих значений. Основными моделями стали модели опознания мотивирующей основы и/ или её части(-ей) (женщина, легкомысленная девушка, коронавирус, кьюар-код, продавщица и т.п.), в том числе ошибочное (человек, который не курит; бесстыдница, которая не курит; бес; мифологическое существо и т.п.), и опоры на словообразовательную модель (негативное прилагательное (пример: бездельница); бедная, нищая; безвкусица и др.). Однако наиболее частотными явились случаи сочетания этих механизмов идентификации (бесстыдница, блудница, безобразница, бескуражная, беспризорница, курильница, обескуражен и др.). Помимо этого, встретились случаи отнесения к ситуации (плохое поведение, продавщица, работник, бардак, курение, совесть и т.п.), привидения денотата (скучная, беспардонно что-то сделать, без совести), конкретизации через синоним/ симиляр (женщина лёгкого поведения, девушка древней профессии), опоры на звуко-буквенный комплекс (куранты, колуар, нуар), реагирования координированным членом категории (женщина, плохой человек, курильщик), прагматического осмысления (бескрайний, зорница, водитель, далёкая и др.).

Таким образом, приведённые факты и анализ подтверждающих их примеров свидетельствуют о крайне низкой степени понятности носителям языка значения феминитива «бескуарница», несмотря на частотность и актуальность его мотивирующей основы, продуктивность и распространённость его словообразовательной модели. Большое количество неярких периферийных значений, приведённых испытуемыми в процессе экспериментального исследования, говорит о том, что процесс идентификации значения новообразования основывался на сочетании механизмов опознания мотивирующей основы и словообразовательной модели, но в большинстве случаев он шёл ошибочными, с точки зрения соответствия лексикографическому значению, путями. Кроме того, самой частотной реакцией на стимул «бескуарница» стала нулевая реакция.