Semantic and pragmatic specificity of the pronoun "we"

Личные местоимения в каждом языке занимают особое место, поскольку они выступают отправной точкой и основным инструментом коммуникации людей. В данной работе наш научный интерес сосредоточен на местоимении 1 лица множественного числа «мы». Актуальность работы определяется тем, что она выполнена в русле коммуникативно-прагматического подхода, который позволяет исследовать языковые единицы сквозь призму экстралингвистических факторов (социальных, психологических, когнитивных, лингвокультурных). Считаем такой подход наиболее оправданным для изучения местоимения «мы», поскольку в языке оно служит для обозначения говорящего и собеседника, а также для обозначения некоторых лиц, включая говорящего

Изучению личных местоимений и в частности местоимения «мы» посвящен ряд научных работ: рассматриваются референциальные возможности местоимения

Объектом настоящего исследования является личное местоимение 1 лица множественного числа «мы», его словоформы и сфера их использования, предметом анализа стали значения местоимения «мы», актуализируемые в различных речевых ситуациях.

Цель исследования заключается в том, чтобы выявить семантико-прагматическую специфику местоимения «мы», описать его значения на материале различных дискурсов и дискурсивных практик.

Данная работа выполнена в рамках прагмалингвистики, одного из перспективных направлений современного языкознания. Эмпирической базой исследования послужили тексты различных типов дискурсов: институциональных – религиозного, политического, учебно-педагогического, научного, рекламного; а также неинституционального дискурса межличностного общения; кроме того, в качестве материала исследования также были взяты примеры из произведений художественной литературы. Основными методами исследования выступают контекстуальный анализ, методы функционального и прагмалингвистического описания, включающие в себя также общенаучные методы наблюдения, обобщения и интерпретации полученных данных.

В ходе проведенного исследования было установлено, что семантико-прагматическая специфика местоимения 1 лица множественного числа «мы» и его словоформ, включая притяжательные местоимения, заключается в том, что его использование в различных дискурсивных практиках нацелено на решение определенных коммуникативных задач. Анализ материала исследования показывает, что, «мы» всегда выступает маркером субъекта речи, репрезентирует и характеризует его в границах ситуации общения. В целом же, семантика «мы» может быть представлена тремя типами значений. Во-первых, оно используется как инклюзивное «мы», в план содержания которого включается как отправитель сообщения, так и его получатель (мы с тобой, мы с вами, наш с тобой, наш с вами). Во-вторых, «мы» применяется в эксклюзивном значении: оно маркирует некоторую группу людей, к которой отправитель причисляет и себя, при этом получатель не входит в эту группу (мы, студенты). В-третьих, в некоторых речевых ситуациях местоимение «мы» может подвергаться семантической транспозиции и терять содержание множественного числа. Однако точное значение «мы» может быть установлено лишь в условиях конкретной речевой ситуации.

Рассмотрим ряд примеров, раскрывающих семантико-прагматическую специфику использования местоимения «мы» в различных дискурсах.

Первый тип значений «мы», связанный с инклюзивным характером местоимения, может быть представлен формулой «я + ты / вы». Инклюзивное «мы» свойственно, например, речи учителя или преподавателя в учебно-педагогическом дискурсе: «Сегодня мы с вами рассмотрим новую тему», или «Нам с вами предстоит найти способ решения этой проблемы». Педагог объединяется со своими учениками или студентами для того, чтобы вместе с ними рассматривать новую тему или актуальную проблему, решать сложную задачу, доказывать теорему и т.п. Тем самым, через инклюзивное «мы», он, с одной стороны, формирует положительный образ себя как наставника (самопрезентация), а, с другой, – вовлекает учащихся в учебный процесс, делая его более интерактивным.

Акцент на совместной деятельности свидетельствует о кооперативном типе поведения отправителя сообщения: «Мы с вами уже доказали, что способны решать самые сложные задачи …» (Послание Президента Федеральному Собранию от 29.02.2024). Такое поведение нацелено на успешное взаимодействие с получателем сообщения, в качестве которого в данном примере из политического дискурса выступают коллеги, соратники.

С точки зрения прагмалингвистики, многократное использование того или иного речевого приема или маркера может оказывать более мощное, долговременное воздействие на адресата

В некоторых ситуациях «мы» принимает собирательно-инклюзивное значение, например: «… мы все, весь наш народ, должны обновить свое религиозное чувство» (проповедь от 21.07.2023). В данном примере из другой проповеди патриарха «мы» выходит за пределы непосредственно коммуникативной ситуации, священнослужитель объединяется не только с прихожанами храма, но со всеми верующими и всем народом страны.

Употребление инклюзивного «мы» с семантикой расширения характерно и для политической коммуникации, где часто используются такие выражения, как «мы с вами», «наш народ», «наша страна». В них передается идея всеобщего объединения, единства и равенства всех людей страны.

Инклюзивное «мы» может служить речевым приемом для выражения значения размежевания, т.е. разграничения «своих» и «чужих», конкретизации и подтверждения «своего круга» через противопоставление «другому, чужому кругу»: «Западные элиты годами лицемерно заверяли всех нас в своих мирных намерениях…» (Новогоднее обращение президента к россиянам. 31.12.2022). В контексте данного высказывания глава государства солидаризуется со «всеми нами», россиянами, одновременно «всем нам» противопоставляются «западные элиты». Эффект противопоставления усиливается здесь за счет использования лексем с негативной коннотацией при описании «других».

Ряд исследователей

Другой тип значений местоимения «мы», а, значит, и другой способ репрезентации отправителя сообщения, – использование в речи эксклюзивного «мы». Прагматика эксклюзивного «мы» заключается в том, что оно выводит из своего состава получателя сообщения. В данном случае «мы» объединяет отправителя сообщения с третьим лицом (или группой лиц), которые вместе противопоставляются получателю сообщения по тем или иным признакам – «я + он / они». Использование эксклюзивного «мы» может служить речевым приемом размежевания или дистанцирования

В качестве примера приведем рекламный слоган компании Indesit, выпускающей бытовую технику: «Indesit. Мы работаем, вы отдыхаете». В высказывании подчеркивается, что коммуниканты не принадлежат к одной социальной группе. Введение местоимения 2 лица множественного числа «вы» усиливает эффект размежевания коммуникантов, где мы – производители бытовой техники, а вы – потенциальные покупатели этой техники. В следующем примере из знаменитого стихотворения для детей также указывается на разделение отправителя сообщения и его получателей: «А у нас в квартире газ! А у вас?» … «А у нас сегодня кошка родила вчера котят» (С. Михалков). Здесь словоформы эксклюзивного «мы» содержат информацию о пространстве, в котором что-то происходит, и это пространство принадлежит отправителю сообщения.

Третий тип значений «мы» формируется за счет механизма функционально-семантической транспозиции, т.е. употребления местоимения множественного числа «мы» в несвойственных ему функциях, а именно для обозначения субъекта в единственном числе. Так, в определенных речевых ситуациях «мы» может обозначать «я», или «ты / вы (Вы)», или «он / она». Приведем пример использования «мы» вместо «я».

«Мы» авторское, или научное характеризуется семантической неточностью, при этом за счет размытости значения достигается эффект снижения эгоцентризма в высказывании: «В ходе исследования мы использовали метод контент-анализа». В научном дискурсе «мы» может свидетельствовать о деликатности и скромности автора, об уважении к предшественникам в данной научной области.

Другим примером семантической транспозиции является использование «мы» вместо местоимений 3 лица «он» или «она». В межличностном, бытовом общении часто мамочки говорят о своих детях: «А мы уже ходим!»; «У нас второй зуб растет!». В таких ситуациях под «мы» подразумевается конкретный малыш, а через форму множественного числа дополнительно демонстрируется тесная связь и сопричастность матери к достижениям ребенка.

Случаи использования «мы» вместо «ты» / «вы» / «Вы» не столь многочисленны и характерны, прежде всего, для бытового дискурса. Однако широко известны примеры обращения врача к пациенту (или пациентам): «Ну, и как мы себя чувствуем?» В данной ситуации «мы» обозначает получателя сообщения, а формой множественного числа подчеркивается вклад врача в лечение больного, их совместная борьба с болезнью.

Анализ представленных в работе примеров и ситуаций показывает, что местоимение «мы» в различных дискурсах, выражая самые разные прагматические значения, характеризует в первую очередь отправителя сообщения.

Таким образом, семантико-прагматический потенциал личного местоимения 1 лица множественного числа «мы» и его словоформ довольно разнообразен. Семантическая палитра местоимения обеспечивается прагматической спецификой его использования в речи, когда значение «мы» зависит от целого ряда экстралингвистических факторов, таких как: цель общения, условия коммуникации, ценностная картина мира и особенности коммуникантов и т.п. В связи с этим семантику «мы» можно представить тремя типами значений, при этом в каждом типе реализуется самопрезентация отправителя сообщения. Первый тип значений формируется в контексте инклюзивного «мы» с семантикой солидаризации, интерактивности, демонстрации кооперативного поведения, противопоставления. Второй тип составляют эксклюзивные значения «мы», такие как самоидентификация, размежевание, дистанцирование. Третий тип формируют значения, реализующиеся через семантическую транспозицию, когда «мы» теряет содержание множественного числа. Актуальное значение местоимения «мы» может быть установлено и интерпретировано лишь в контексте конкретной речевой ситуации.