A COMPARATIVE ANALYSIS OF THE ASSOCIATIVE PERCEPTION OF PENSIONS IN RUSSIAN- AND ENGLISH-SPEAKING CULTURES

На сегодняшний день все понятия, связанные с пожилым населением, приобрели небывалую актуальность. Это, в первую очередь, объясняется стремительным старением населения. Так по данным Всемирного банка доля населения планеты старше 65 лет составила рекордные 9,32% [11]. Подобные перемены неизбежно влекут экономические, социальные, психологические изменения, что в свою очередь находит отражение в языке.

В данной статье мы начинаем исследование концептосферы «золотого возраста» с разбора базового понятия – пенсия, а, точнее, с рассмотрения ассоциативных реакций, которое оно вызывает. Чтобы понять, в чем особенность своего национального восприятия, целесообразно проводить сопоставления с инокультурой. Ведь «только выйдя за рамки своей культуры, то есть, столкнувшись с иным мировоззрением, мироощущением и т.п., можно понять специфику своего общественного сознания» [1, С. 40]. Поэтому мы провели сравнительный анализ ассоциативных полей русскоязычного понятия пенсия и его англоязычных коррелятов.

Понятия «ассоциативное поле», «ассоциативные реакции» относятся к области ассоциативного эксперимента, основы которого в психолингвистике были заложены Дж. Дизом и Ч. Осгудом. В отечественной науке огромный вклад в изучение возникновения ассоциативных связей и типов ассоциативных стратегий внесли А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Ю.Д. Апресян, Ю.Н. Караулов, Р.М. Фрумкина. А.А. Залевская, И.Г. Овчинникова и др.

В зависимости от поставленной цели традиционно используются два вида ассоциативного эксперимента: свободный ассоциативный эксперимент, когда информанты дают реакции на предложенный стимул без всяких ограничительных условий, и направленный ассоциативный эксперимент, при котором участники должны отвечать в соответствии с заданной матрицей. При этом реакции можно сгруппировать в три класса в соответствии с ассоциативными стратегиями, которые используют информанты: а) парадигматические (слова, входящие в синонимические и антонимические ряды слова-стимула), синтагматические (слова, составляющие словосочетания со словом-стимулом) и тематические (слова разных уровней, которые стереотипно оказываются вместе со словом стимулом в ситуативном контексте).

Выбор ассоциативной методики в нашем исследовании объясняется её высокой эффективностью для выяснения культурных особенностей концепта, так как «получаемое в результате проведения такого эксперимента ассоциативное поле того или иного слова-стимула – это не только фрагмент вербальной памяти человека, но и фрагмент образа мира того или иного этноса, отраженного в сознании «среднего» носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов» [3, С. 208)].

Межкультурные различия в концептуализации ситуации прекращения трудовой деятельности и дальнейшего проживания на накопленные средства проявляются уже на уровне ключевых репрезентантов. В английском языке это состояние описывается с помощью двух единиц, связанных взаимодополняющими отношениями: retirement и pension. В русском языке это значение передаёт одна лексема - пенсия, используемая в различных сочетаниях. Поэтому для выявления ассоциативных особенностей исследуемого понятия мы в качестве стимула используем в английском языке оба репрезентанта, параллельно выясняя разницу в их восприятии у носителей английского языка, а в русском языке анализируем реакции только на слово пенсия.

В качестве материала исследования мы взяли результаты ассоциативного опроса на ресурсах: Word Associations network [13], Sociation.org [10], Карта слов и выражений русского языка [4]. Общее количество обработанных реакций составляет 920 для английских репрезентантов и 190 реакций на стимул пенсия.

При выборе ассоциативной стратегии мы взяли за основу процедуру факторного анализа Дж. Диза [6, С.45-46]. Используя более точный термин «дескриптор» (вместо factor), мы осуществили дистрибутивный анализ реакций для выявления ассоциативного значения каждого понятия.

Первичная обработка всего отобранного материала чётко выявила восемь дескрипторов:

1)      физиологическое состояние, включающее возраст, самочувствие;

2)      официально-правовой дескриптор, который описывает формальные параметры пенсионного состояния (например, срок выхода на пенсию), а также отношения с государственными органами, финансовыми и страховыми организациями;

3)      финансовый дескриптор, который представлен в двух ипостасях: а) монетарные номинанты, б) финансовое состояние;

4)      морально-этический дескриптор, главным значением которого является признание права на отдых и вознаграждение;

5)      эмоциональный дескриптор, который фиксирует положительное или отрицательное отношение к какой-либо стороне жизни на пенсии;

6)      вещественный дескриптор, который представляет группу номинантов объектов или предметов, которые стереотипно вовлечены в быт пенсионера;

7)      конкретно-личностный дескриптор, который представляет ассоциации с конкретными историческими или современными личностями, представителями профессий, являющимися носителями значимой для данного понятия характеристики;

8)      деятельностный дескриптор, который обозначает виды деятельности, типичные для пенсионеров.

При этом важно отметить, что одна и та же реакция может интегрировать два качества: например, реакция старик может быть отнесена и в группу «физиологическое состояние», и в силу своей выраженной пейоративной окраски в группу эмоционально - оценочного дескриптора.

Прежде чем перейти к анализу реакций, необходимо выяснить базовый смысл ключевых номинантов пенсии, для этого проанализируем их словарные определения.

Во всех русскоязычных словарях значение слова пенсия определяется одинаково, а именно как:

1. Денежное обеспечение за выслугу лет, по инвалидности, нетрудоспособности, в случае потери кормильца.

2. Деньги, получаемые в качестве такого обеспечения [2, С. 498].

Однако даже поверхностный обзор устойчивых синтагматических связей лексемы требует расширения словарной дефиниции. В таких сочетаниях, как: Отдохну на пенсии, Чем будешь заниматься на пенсии? явно речь идет не о денежном обеспечении, а о периоде жизни после выхода на пенсию. Эту сему более точно передает высокопарное выражение (выйти на) заслуженный отдых, но его использование стилистически ограничено.

Дальнейшую информацию, о том, что значит пенсия для русскоязычных представителей, мы получаем в результате анализа ассоциативных реакций на стимул пенсия.

Проанализировав в общей сложности 190 реакций, мы выявили, что наиболее многочисленной является группа финансового дескриптора, с лидирующей позицией у монетарных ассоциатов - 30 %. В неё вошли не только прямые номинации (выплаты, деньги, пособие, рубли, гроши, льготы, накопления), но единицы, имплицирующие значение получения денежных средств (сбербанк, почта, почтальон, карта, счёт).

 В группу «физиологическое состояние» попали 20% всех ответов. В неё вошли такие реакции, как старость, возраст, божий одуванчик, инвалид / инвалидность, седина, бабушка, дед, ветеран и др. Как примечательную культурно-специфическую особенность данного дескриптора можно отметить его гендерную маркированность: из 40 реакций 11 являлись различными вариациями слова бабушка – бабуля, бабки, старуха и т.п.

Официально-правовой дескриптор собрал не более 4 % реакций, среди которых стаж, выслуга, государство, шестьдесят, индексация, фонд и др. 4% реакций описывали финансовое состояние пенсионеров (нищета, бедность, нужда, пропитание и др.). Морально-этический дескриптор выбрал порядка 2% реакций, среди которых назывались заслуга, заслуженный отдых, старейшина и др. Примечательно, что помимо единиц, обозначающих заслуженное права на отдых и уважение, в русскоязычном списке значатся ответы, выявляющие существование нравственно-этического императива предоставление должной заботы (помощь, забота).

В группе эмоционально-оценочного дескриптора преобладают реакции с негативной окраской – 14%. Помимо прямых номинаций (бедность, обман) выраженная пейоративность передается имплицитно в целом ряде единиц, входящих в другие группы (мизер, мало, копейки, подачка, старуха, бабка, болезнь, смерть, гроб). Реакции, содержащие одобрительную коннотацию, составили около 5% (уют, свобода, отдых, тихая гавань, покой).

Выборка по вещественному дескриптору показала, что многие из нас ассоциируют пенсию с конкретными предметами или объектами, вовлечёнными в быт пенсионера (почта, лекарства, очки, собес, кресло-качалка, телевизор) – всего 20% от всех реакций.

Не только предметы, но и конкретные личности или профессии могут проявлять стойкую ассоциативную связь с понятием пенсия. К группе конкретно-личностного дескриптора (8%) относятся такие реакции, как внуки, бывший спортсмен, Путин, Пугачева, пионеры и др.

И, наконец, к восьмой группе деятельностного дескриптора (6%) относятся реакции, обозначающие деятельность, в которую могут быть вовлечены лица пенсионного возраста (домик в деревне, домино и др.), а также реакции, показывающие сохраняющуюся актуальность вопроса занятости (4%) (работа, труд, заработок).

Теперь рассмотрим ассоциативный ряд англоязычных репрезентантов. Словарные дефиниции исследуемых понятий позволяют сразу же увидеть базовые отличия терминов. Так лексема pension трактуется как: an amount of money paid regularly by the government or a private company to a person who does not work anymore because they are too old or have become ill [5]. А термин retirement имеет следующее определение: the act of leaving your job and stopping working because you are old; the period in someone’s life after they have stopped working because of having reached a particular age [5].

Как видим из определений, retirement имеет более абстрактный смысл состояния, образа жизни после прекращения трудовой деятельности, в то время как pension обладает более конкретным, финансовым смыслом.

Стоит особо подчеркнуть, что retirement выступает в качестве гиперонима по отношению к pension и в терминах социального феномена предстает в трех ипостасях: во-первых, как институциональное решение для реагирования на биофизиологические изменения, которые претерпевают люди с увеличением хронологического возраста; во-вторых, как обозначение отказа от какой-либо деятельности или социальной роли, обычно, но не обязательно, связанной с переходом в более позднюю жизнь, в-третьих, как термин, который включает в себя смысл возникновения и развития идентичности и роли пенсионера на Западе под давлением технологических, экономических и демографических факторов [8].

 Результаты ассоциативного анализа подтверждают это базовое отличие. В качестве рабочего материала было обработано 552 единицы для стимула pension и 421 единица для стимула retirement.

 Группа «физиологическое состояние» в случае pension немного более многочисленна (8%), нежели для retirement (5 %), но низкий показатель для обоих репрезентантов свидетельствует, что возрастные маркеры являются не самыми приоритетными ассоциациями. Что касается конкретных реакций, то они предсказуемо схожи в обоих случаях: age, elderly, health,invalid, veteran, disability, medicare и др.

Официально-правовой дескриптор, описывающий регламентирующие отношения государства, финансовых организаций и получателей пенсионных средств, собрал значительно больше реакций для стимула pension (20%), нежели retirement (7%) (claimant, legislation, liability, amendment, institutional, exempt, eligibility, reform, statutory, beneficiary и др.).

Такая же картина наблюдается и в случае с финансовым дескриптором, в частности, с монетарными ассоциациями, которые для стимула pension превысили 30%, а для retirement остановились на уровне 11% (saving, benefit, asset, investment, payment, lump, shareholder, money, cash и др.). Финансовое состояние чаще ассоциируется с термином pension (4,8%) чем с retirement (2%) (deficit, bankruptcy, austerity, needy и др.).

Морально-этическое признание опыта, заслуг и уважение, представленное такими реакциями, как honourary, due, reward, emeritus и др., не оказалось чем-то особенно важным ни в случае ответов на pension (3%), ни retirement (1,2 %).

 Эмоционально-оценочное отношение к анализируемым понятиям проявили около 14% ответов на предложенные стимулы. При этом оба репрезентанта собрали приблизительно одинаковое количество реакций, выражающих негативное отношение – порядка 10%. Но лексическая наполняемость двух списков оказалась все-таки различной. Так негативное отношение в случае pension чаще проявлялось в виде критики размера финансовых выплат и несправедливости ситуации (deprived, dwindle, redundancy, scanty, partial). А отрицательные эмоции на стимул retirement чаще всего касался психологического состояния ненужности и одиночества (withdrawal, seclusion, madden, loneliness, unused, inactive). Что касается одобрительной оценки, то retirement получил в три раза больше положительных реакций (6%), чем pension (2 %). В обоих случаях приятная сторона жизни на пенсии ожидаемо представлена реакциями со значением спокойствия и удовольствия от достижений (tranquility, peaceful, quiet, brighten, succeed).

Группа вещественного дескриптора оказалось малочисленной – менее 1% у pension и 2% у retirement. Это наглядно свидетельствует, что у представителей англоязычной культуры нет устойчивых, стереотипных ассоциаций пенсии с конкретными предметами.

Неожиданным открытием стал статистический результат конкретно-личностного дескриптора, который показал, что понятие pension вызывает у 13% информантов ассоциации с конкретными лицами (спортсменами, политиками, представителями конкретных профессий). А в случае с retirement этот показатель достигает 36% от всех реакций (spouse, seaman, serviceman, firefighter, commoner, democrat, bodyguard, MP, CEO, gymnast, wrestler и др.). Такой результат можно объяснить реализацией устойчивых синтагматических связей слова-стимула. Например, слово pension у целого ряда информантов вызвал ассоциацию со словом widow, т.к. в английском языке существует устойчивый термин widow’s pension - пособие от государства по случаю смерти супруга или гражданского партнера. Другой пример – реакция Chelsea, которая является отсылом к Chelsea Pensioner (Пенсионер из Челси) - название любого из отставных офицеров британской армии, ныне проживающих в Королевском госпитале Челси, известных своими церемониальными алыми мундирами и треуголками.

И, наконец, деятельностный дескриптор для стимула pension выявил около 3% ассоциаций с конкретными видами деятельности и значительно больше реакций такого плана получил стимул retirement – 12,6% (webber, cricket, batsman, leisure, travel, party, excursion, coaching и др.)

Таким образом, ассоциативное сравнение двух англоязычных номинантов pension и retirement подтвердил их базовые определения. Pension воспринимается, прежде всего, как денежные выплаты (30%), которые имеют закрепленный официально-правовой статус (20%), в то время как термин retirement ассоциируется с качеством или действием конкретно лица (36%), а также с деятельностью, которой чаще всего занимаются на пенсии (12,6%).

Анализ статистических данных ассоциативного эксперимента позволил сделать следующие выводы:

· В сознании русскоязычного индивида термин пенсия, прежде всего, увязывается с денежными выплатами (30%), что сопоставимо с восприятием термина pension у англоязычных представителей, и что соответствует базовому словарному определению номинантов.

· Другой частотной ассоциацией пенсии в русскоязычной культуре является старость и все её сопутствующие характеристики (20%), а в англоязычной ассоциативной иерархии этот дескриптор лишь на пятой позиции (8% для pension и 7% для retirement). Даже с учетом неизбежных погрешностей можно сделать вывод, что такой результат отражает культурное отличие в восприятии старости, которая являясь неотъемлемой характеристикой пенсионера, тем не менее, в англоязычной культуре (как и во многих западных культурах) преподносится как активный период жизни, и любая дискриминация по возрастному признаку осуждается, не зависимо от того, является ли она положительной или отрицательной.

· Что для представителей англоязычной культуры важно, согласно статистике, так это связь пенсии с государством, накопительными фондами, страховыми компаниями, обеспечивающими официально-правовой статус пенсионных выплат (20% и второе место в рейтинге).

· Выраженную культурно-специфическую детерминированность показывает кластер ассоциатов, который по частотности занял третье место. В русскоязычном сознании это конкретные вещи, которые стереотипно используют большинство российских пенсионеров (20%). У англоязычных информантов эту позицию заняли ассоциации с конкретными личностями и профессиями (13%) в случае ответов на стимул pension. И как уже упоминалось выше, ассоциации с конкретными личностями создают абсолютное большинство в ответах на слово retirement (36%).

Стоит отметить еще один показатель, где сопоставительный анализ выявил сходство. Негативную оценочную реакцию показали все три репрезентанта (pension - 10%, retirement – 9.2% и пенсия – 14%). Такое единодушие вполне объяснимо на фоне малоуспешных пенсионных реформ, идущих в течение последних десятилетий не только в РФ, но и в Великобритании и США. Тем не менее, положительные реакции все же были представлены: retirement (6%) и pension (2,7%), пенсия – 5%. Можно предположить, что большая часть оптимистичных реакций выражала, скорее всего, ожидания информантов, нежели реальное положение дел. По крайней мере, именно об этом свидетельствует исследование американских ученых Ч. Ли (ChaiwooLee) и Д. Кофлина (JosephF. Coughlin), которые в результате опроса 990 участников предпенсионного возраста выявили, что первые десять позиций в рейтинге занимают только позитивные ассоциации, связанные с будущей пенсией: relax, happy, travel, retirement, family, fun, success, freedom, money, fulfilled [7].

В качестве заключения хотелось бы отметить, что образ современного пенсионера обусловлен культурно-историческими национальными традициями общества. Так независимость и эгоцентричность пенсионера в англоязычных культурах объясняется такими традиционными ценностями, как суверенность личного пространства (privacy) и дистанцирование от взрослых детей. В русской культуре, напротив, семейные связи и личные отношения являются приоритетными, поэтому русский пенсионер отдает свое время, силы и опыт своим детям и внукам, при этом сохраняя с ними на протяжении всей жизни тесную финансовую (не редко двустороннюю) связь.

Но политические, социальные и экономические изменения будут неизбежно корректировать и саморефлексию пожилого поколения и отношение к пенсии в обществе. Ярким примером такого изменения является все чаще высказываемое критическое мнение «новых» пенсионеров из поколения baby-boomers в США. Сейчас эти представители победителей на фронтах равноправия, гендерных свобод и феминизма вступают в статус пенсионера, будучи энергичными, активными, имея за плечами успешную карьеру. Поэтому не удивительно, что уже раздаются голоса даже за изменения ключевого номинанта – retirement, который, по их мнению, содержит негативную коннотацию усталости (tire) [12] и ухода и уединения (“withdrawal into privacy or seclusion”) [9]. В качестве позитивной альтернативы предлагаются, например, passion exchange (акцент на увлечениях литературным, музыкальным творчеством, спортом и т.д.), gifterment (время развития своего дара, таланта), finalment (завершение данного этапа жизни и переход к следующему) [12]  и arrivement (дословно прибытие в данный возраст) [9].

На этом фоне русскоязычное словотворчество, особенно бюрократическое, лишено всякой политкорректности: достаточно вспомнить «возраст дожития», который способен покоробить даже непритязательную аудиторию. И хотя суть дела, конечно, не в названии, а в реальном отношении и в реальных действиях общества, государства и конкретных людей, тем не менее, не стоит забывать, что слово обладает способностью передавать смысл и ассоциации, и таким образом направлять дискурс в ту или иную сторону, что, как следствие, приводит к принятию конкретных шагов. Поэтому хотелось бы, чтобы в нашем языке было больше оптимистичных, воодушевляющих и чутких названий пенсионного возраста, таких как: золотая осень, золотой возраст, тем, кому за…, программа долголетия, заслуженный отдых.