FEATURES OF THE COMIC IN LIU ZHENYUN’S NOVEL "I DID NOT KILL MY HUSBAND"

Введение

Роман китайского писателя Лю Чжэньюня «Я не Пань Цзиньлянь» [1], написанный уже в XXI столетии, стал заметным явлением современной прозы Поднебесной, поскольку в оригинальной форме поднял важные социальные вопросы нового времени. Как и в романе «Одно слово стоит тысячи» [2], за который писатель получил самую престижную в Китае премию имени Мао Дуня, здесь сквозь призму повседневных мелочей жизни простых людей изображаются важнейшие реалии времени, подчас абсурдные.

Китайская критика чаще всего определяет жанр произведения как сатирический роман. Так, китайские литературоведы Дун Ин [8], Шэнь Тинмяо [9], Чэнь Ивэнь и Цзинь Найжу [10] сходятся в мнении, что Лю Чжэньюнь использовал при написании особый «извилистый» стиль повествования, характерной чертой которого является наличие большого количества сюжетных поворотов, что делает работу живой и насыщенной, давая читателю более понятную картину обличение пороков чиновников в сатирической манере. Исследователи обращают внимание читателей на то, что Лю Чжэньюнь не упустил из виду ни единого уровня власти, продемонстрировал, что сущность чиновников что высшего ранга, что низшего очень сходны: так называемые «слуги народа» никогда не забывают о своих личных выгодах. Авторы статей подмечают, что данные автором чиновникам имена весьма ироничны: Гундао (справедливость), Дун Сяньфа (понимать законы), Чжэнъи (правый, справедливый), Вэйминь (для народа) и так далее. Например, Дун Сяньфа получил работу в суде исключительно из-за своего имени. Руководство суда посчитало, что раз он «разбирается в конституции», то и должность должен занимать соответствующую. Тем не менее, чиновники не обладали качествами, которые содержатся в их именах. Никакой справедливости, честности и понимания законов в них нет. Принцип значимости имен здесь используется в перевернутом виде, показывая не наличие, а отсутствие качеств, отраженных в фамилиях героев. Все, что они делали, было попыткой сохранить свое место во властной структуре. Эгоистичные интересы не дали возможности «слугам народа» чистосердечно попытаться разобраться в проблеме главной героини и разрешить ее. На протяжении всего романа они пытались обманом, уговорами и тюрьмой отбить желание у главной героини, простой деревенской женщины Ли Сюэлянь, подавать жалобы, из-за которых рушилось их настоящее и будущее. Лю Чжэньюнь в очередной раз в сатирической форме изображает всю некомпетентность нынешней власти.

На наш взгляд, разделяя мысль о сатирической природе романа в целом, необходимо все же более детально охарактеризовать все формы проявления смеховой природы, присутствующие в романе «Я не Пань Цзиньлянь», что будет способствовать более глубокому и полному анализу его содержания.

Методы и принципы исследования

Основными методами исследования являются сопоставительный, описательный, а также метод контент-анализа.

Обсуждение и основные результаты

Известно, что источником смеха является категория комического, под которой подразумевают некое «отклонение от нормы, нелепость, несообразность, промах и юродство, не причиняющие страдания, внутреннюю пустоту и ничтожность, которые прикрываются притязаниями на содержательность» [6, С.75]. Способы проявления комического в романе, действительно, многообразны. И, прежде всего, необходимо разделить их, исходя из качества смеха и его направленности, на сатиру и юмор.

Сатира в романе направлена на разоблачение социальных пороков всех уровней власти, она достигается с помощью горького, обличительного по сути смеха. Например, мэр города Цай Фубан, проводя кампанию по построению «города высокой духовной культуры», отдает приказ жителям и чиновникам выйти на улицы, чтобы уничтожить всех мух. Сотрудники госучреждений обязаны были ежедневно сдавать по десять убитых мух, что давало им дополнительные баллы для аттестации. Для читателя, незнакомого с недавней историей Китая, эта ситуация кажется просто абсурдной, однако в ней присутствует аллюзия на волюнтаристскую кампанию по уничтожению воробьев, проводимую под руководством Мао Цзедуна в 1958-1960-х годах. Автор, рассказывая об этом акте гражданской активности, не скрывает смеха, дополняя ее нелепыми деталями: «В конце концов ловля мух сопровождалась песнями школьников и танцами бабушек» [1, С.59]. Сосредоточившись на очистке города от мух, мэр видит в жалобщице Ли Сюэлянь «огромную муху», которую нужно каким-то образом уничтожить, изгнать из города, и самым простым способом окажется заключение женщины в тюрьму. Бесспорно, смех в такой ситуации имеет разоблачительную силу, он показывает полное несоответствие власти тем высоким функциям, которые она изначально должна выполнять. Вся ситуация, изображенная в романе, восходит к развернутому остраннению, «выводящему читателя за границы привычного мышления» [5, С.60].

В юморе смех легкий, искренний, веселый. Он направлен на отдельные свойства человеческой личности: это качества, странные и нелепые, но не приносящие другим людям настоящих страданий, присущи, прежде всего, главной героине романа - Ли Сюэлянь, придумавшей, как обмануть закон о запрете на рождение второго ребенка, но в результате обманувшей саму себя. Настроившись на два месяца судебной тяжбы, героиня проведет в непрерывной борьбе с чиновниками двадцать лет. Желая отменить фиктивный развод со своим бывшим мужем, оформленный для возможности сохранить вторую беременность, героиня намеревается добиться признания законности ее брака, чтобы потом вновь развестись, ведь ее бывший супруг Цинь Юйхэ, коварно воспользовавшись фиктивным разводом, успел жениться на другой. Таким образом, многократно подавая жалобы в суд, героиня к числу ответчиков причисляет и себя: «Первая жалоба касается председателя суда Сюнь Чжэньи, вторая – члена судебной коллегии Дун Сяньфа, третья – судьи Ван Гундао, четвертая – моего мужа Цинь Юйхэ, а пятая жалоба касается самой меня» [1, С.53]. Смех вызывает не только наивная вера героини в заинтересованность власти в разборе каждого судебного дела, но и искренняя убежденность женщины в своей правоте, нежелание видеть абсурдность самой ситуации.

Конечно, разделенные в теории, непосредственно в тексте романа сатира и юмор оказываются тесно переплетенными, соединяясь с еще одной формой комического: иронией – скрытой насмешкой, позволяющей изменить смысл любой фразы до совершенно противоположного. Роман изобилует примерами авторской иронии, которая часто присутствует в абсолютно абсурдных, с точки зрения здравого смысла, ситуациях. Например, сластолюбивый мясник Лао Ху, обещавший выполнить просьбу Ли Сюэлянь – побить или убить ее предателя-мужа – встает в тупик, когда по прошествии некоторого времени в список обидчиков, которых он тоже должен наказать из-за Ли Сюэлянь, попадают мэр города, начальник уезда, председатель суда, член судебной коллегии, судья. Последним в списке обидчиков, который женщина протягивает своему добровольному мстителю, значится ее муж – «выродок Цинь Юйхэ» [1, С. 64]. Финал этой сцены ожидаем: женщина, вышедшая на тропу войны со всем миром, хоть и со слезами на глазах, но все же с презрением «плюет» на не сдержавшего свое слово мясника.

Вообще, эпизоды с постоянными пожеланиями обидчикам смерти в самой грубой, неприкрытой форме, с просьбами разделаться или помочь разделаться с теми, кто оказался в эпицентре этой личной драмы героини, часто даны в традиции черного юмора, когда смех соседствует с мрачными темами, с человеческой жестокостью, которая стала привычным, обыденным явлением. Не имея возможности убить бывшего мужа, который уехал из города, героиня вымещает свой гнев на собственном ребенке: «Когда рыдающая девочка получила оплеуху, она вдруг замерла и резко прекратила рев» [1, С.18]. Поступок женщины вызывает возмущение работницы общественного туалета, где происходит действие, однако причина ее возмущения потрясает читателя: «Дитя еще крошечное, ему твоих ударов не вынести. А ну как помрет? Тебе-то ничего, а мне каково, если из-за этого в мой туалет перестанут люди ходить»
[1, С.18]. Полная потеря нравственных ценностей, нормальных человеческих душевных движений стала приметой духовной мертвенности общества, изображенного в романе.

Китайский исследователь романа Дун Ин, анализируя в своей статье [8] повествовательный дискурс романа, приходит к выводу о том, что работа передает метафизическую философию, согласно которой жизнь комична, абсурдна и даже парадоксальна. Очень часто мы встречаемся с тем, что справедливости не существует, а наши самые искренние желания порой просто разбиваются об непреодолимые обстоятельства. Следовательно, «путем анализа душевных движений главного героя и характеристики среды, в которой он существует, можно выявить важные онтологические принципы, определяющие взгляд писателя на человека и жизнь в целом» [4, С.90]. Автор романа «Я не Пань Цзиньлянь», как и другие современные китайские писатели, такие как Мо Янь, Юй Хуа, осмысливая последствия тоталитаризма, пытаются воссоздать идентичность китайской нации, найти утраченное в XX веке национальное самосознание [3, С.200].

Заключение

Таким образом, в романе Лю Чжэньюня «Я не Пань Цзиньлянь» используются разные формы комического: сатира, юмор, ирония, абсурд, черный юмор. Каждая из этих форм выполняет свою художественную функцию: сатира выявляет социальные пороки, мешающие развитию человеческих отношений; юмор призван показать многие странные и нелепые черты самой главной героини, которая, хоть и борется с общественным злом, но и сама не может быть отнесена к числу идеальных. Поэтика абсурда вскрывает многие нелепые черты социального устройства и человеческого существования в целом; черный юмор убеждает, что от смешного до страшного, даже ужасного, всего один шаг, и «нарратив о трудностях простого народа» [7, С.31] превращается в панораму бюрократического общества, где реальность и видимость этой реальности не совпадают.