A Collection of Speech Deviations as Manifestation of Language Play (based on collections of errors from the menu of Chinese restaurants)

Языковая игра (ЯИ) представляет собой состояние языка, при котором актуализируются его асимметрические особенности и основное внимание привлекается не столько к содержанию сказанного, сколько к его форме. В классическом определении В. З. Санникова ЯИ рассматривается как «языковая неправильность (или неточность), намеренно допущенная говорящим и именно так и понимаемая слушающим»

Т. А. Гридина определила ЯИ как «форму лингвокреативного мышления, основанного на ассоциативных механизмах актуализации и переключения стереотипов употребления, порождения и восприятия словесных знаков»

В связи с развитием Интернет-коммуникации появляются новые комические жанры и средства создания комического эффекта

Не владеющий нормами поведения, в том числе речевого, иностранец часто выступает героем анекдотов. Исследователи анекдотов отмечают, что представления о норме складываются на основе наблюдений над собственной культурой и языком, и чужие черты воспринимаются как нелепые, смех вызывают «как нарушения собственно языковых норм (акцент, несвойственные языку рассказчика синтаксические конструкции), так и пристрастия к речевым стратегиям, не характерным для языка рассказчика»

Несмотря на популярность коллекционирования смешных ошибок, они редко становятся предметом лингвистического анализа. В связи с этим актуальным представляется исследование причин смеховой реакции на речевую ошибку с психолингвистической и этнолингвитической позиции.

Р. Лакофф, исследуя способы проявления культурной идентичности в жанре меню, писала: «Мы уже не ходим в рестораны просто есть еду – мы идем, чтобы вступить с ней в дискурс, общаться с ней. Мы должны играть с нашей едой – или, по крайней мере, относиться к ней игриво»

Абсурдное меню представляет собой коллекцию ошибок в переводах названий блюд заграничного ресторана или ресторана национальной кухни в России, зафиксированных на фотографиях и снабженных обесценивающими комментариями составителя.

Материалом исследования служат коллекции девиаций, опубликованные на сайтах «Уморительные названия блюд на русском в китайском меню», «Смешной перевод в китайских кафе и ресторанах», «Приколы из Поднебесной», «Юморное китайское меню» и др. Мы использовали методику анализа сбоев, происходящих в речевой деятельности переводчиков, предложенную в

Абсурдное меню предполагает установку на истину, хотя редко содержит указания на конкретные кафе и рестораны. Названия, переведенные с разных языков, обозначаются как перевод с китайского. Китайский язык выступает в сознании реципиента как чуждый и потому достойный осмеяния, а китайцы как чудаки, не умеющие пользоваться речью.

Одним из способов создания комического эффекта становится помещение в центр внимания текста, лишенного цельности: «Заполненное шримсов облако вареника заглатывает лапши» (鲜虾云吞汤面, суп с лапшой, креветками и вотонами; дословно: свежий, креветки, вотоны, суп, лапша). Причиной нарушения цельности может стать внезапное переключение кода: «Благоухание вызывает sulty crips цыпленка» (香炸盐酥鸡, хрустящая жареная курица; дословно: ароматный, жарить, соль, хрустящий, курица) или отказ от перевода, в том числе эквивалентной лексики: «Помидор и Бэзил» (представленное как перевод с китайского английское название «Tomato and Basil sauce» при наличии базилик в русском языке). Особенно забавными кажутся транскрибированные названия, вызывающие обсценные ассоциации: «Салат Хуа Ся» (华夏 [huá xià], цветочное лето). Сохранение грамматической связности способствует усилению комического эффекта за счет выстраивания ложных смысловых связей.

К переводческим ошибкам, вызывающим смех, отнесем:

· произвольный выбор эквивалента для многозначных слов или слов, имеющих омонимы в исходном языке, при поэлементном переводе: «Грибное изнасилование» (香菇油菜; рапс с грибами, 油菜– ‘изнасилование’, ‘рапс’) или языке-посреднике: «Утюг рулоны сало колбасы. Iron bacon sausage rolls» (铁板培根香肠; жаренные на противне рулеты из колбасок и бекона; 铁板 ‘железный противень’, ‘железо’ – iron – утюг);

· недостаточный учет различий между синонимами в принимающем языке: «Царь-пастух» (牛扒王, королевский стейк), 牛扒 – говяжий стейк, 王 – король в значении ‘лучший среди других подобных;

· перенос структуры многозначного слова с исходного языка на русский язык: «Ненасытная утка» (馋嘴鸭, т. е. такая, которой невозможно насытиться).

Утрата семантической связности не обязательно является следствием ошибки. В китайской традиции приняты абстрактные кулинаронимы

Смех вызывает грамматически неверное оформление текста, в том числе грубые нарушения нормы – рассогласование в роде и числе, неверное управление, заполнение языковых лакун: «Тушёная свиные ребрышки с фасоль», «Утка с сухим картофелей», «Утиные крови».

Причиной подобных ошибок может быть интерференция, например, поэлементное следование распространенной в китайском языке модели «существительное, указывающее на признак + существительное, указывающее на объект»: «Жареные дерево-грибы» (油炸茶树菇, дословно – масло, жарить, чайное дерево, гриб). Непривычная модель вызывает смех и при соблюдении грамматических норм. Значительная часть китайских кулинаронимов построена по предикативной модели, не свойственной русскому языку

Комический эффект может быть связан с неправильной формой записи: смешением схожих букв кириллицы и других алфавитов (И/N, Я/R, Е/Σ) или букв, передающих сходные звуки в разных алфавитах, и возникающими в результате обсценными ассоциациями: смешение  русской «и» и испанской игриеги (у), передающих [i], в переводе с испанского «Бифштекс с гоблядуна», поданном как китайское название.

В последнем примере созданию непристойной ассоциации способствует графическое отражение акцента (губно-губные смычный и щелевой являются разновидностями одной испанской фонемы). Графическое отражение китайского акцента (неразличение глухих и звонких, [r] и [l]) представляется смешным как само по себе, так и в случае паронимических замен: «Говятина на прите», «Мясо с лугом» (с луком), «Жаленые баклажаны».

Высмеивается незнание простейших орфографических правил (правописания предлогов с существительными, гласных в безударных позициях) или орфографический выбор, приводящий к неверной постановке ударения (о/е после шипящих и ц): «Утинная лапа сгарчицой». Некоторые примеры иллюстрируют важную смыслоразличительную функцию орфографических ограничений: «Побеги чеснокас поджаренной картошкой» (蒜苔土豆) – предлог, записанный без пробела, заставляет воспринимать предшествующее существительное как квазиформу множественного числа (ср. образование множественного числа в английском).

Нарушения в переводе названий блюд, собранные в единую коллекцию, позволяют посмеяться над чужим невежеством. Заострение внимания на незнании орфографических правил и лексических значений слов, неумении артикулировать звуки, образовывать и употреблять грамматические формы позволяют обрисовать образ повара-иностранца как человека, лишенного дара речи (ср. этимологию немец – ‘немой, не умеющий пользоваться речью’).

Составители коллекций намеренно стараются представить речевые девиации как логические нарушения, что позволяет высмеивать не только слабое знание языка, но и крайнее невежество автора меню. Так, к названию «Осел ослом скрыть желатин» (阿胶滋补带皮驴肉; дословно – эцзяо (желатин, получаемый при варке ослиных шкур), питать, с кожей, осел, мясо) предлагается комментарий: «Кто составлял меню, тот осел, и этого не скроешь».

Автор абсурдного меню предстает как человек, не сведущий в естественных науках: «Свинные лапы» (猪腿; значение лапа расширяется по аналогии с 猪 ‘конечность человека или животного’) и не умеющий логически мыслить: «Цыпленок двойного гриба скользкий смешивает еду» (双菇滑鸡饭; курица с грибами и рисом, дословно: два; гриб; жарить в масле, помешивая; курица; рис или еда).

Псевдологические ошибки рисуют образ опасного работника общепита, предлагающего заведомо несъедобные вещи: «Нефть, чеснок и красный перец» (Spagetti aglio olio e peperoncino; при переводе представленного как китайское итальянского названия происходит смешение омонимов olio – ‘масло’, ‘нефть’). Некоторые определения подчеркивают, что автор меню представляет пищу живой и агрессивной: «Свирепый перец» (虎皮尖椒; в китайском определении подчеркивается, что окраска блюда напоминает шкуру тигра).

Логические связи, выстроенные вторично в грамматически и семантически бессвязном тексте, позволяют разглядеть в меню прямые оскорбления. Название «Вы мужчины креветка» (油焖大虾 [you men da xia] креветки, тушенные в соусе и масле) возникает в результате частичного транскрибирования на английский «You men prawn» с последующим дословным русским переводом и сопровождается комментарием: «А вот уже и оскорбления пошли».

Автору меню приписываются непристойные насмешки и шутки о материально-телесном низе. Так, название «Пыхтеть пыхтеть Соленые яйца с Перец» (ปลาหมึกผัดไข่เต็มสดน้ำพริกเผ (жареные кальмары с яйцом и пастой), переведенное с тайского, но поданное как китайское, снабжается комментарием: «Мне кажется или они намекают на какое-то неприличное извращение».

Таким образом, кальки с чужих языков намеренно не рассматриваются как ошибки и промахи переводчиков, а служат мнимым доказательством неприспособленности чужого языка для описания устройства реального мира.

Абсурдное меню представляет собой современный популярный юмористичекий фольклорный жанр. Комический эффект возникает вследствие создания образа повара-иностранца, невежественного, агрессивного и не умеющего пользоваться речью. Бесконечные промахи такого персонажа позволяют читателю интернет-сайта от души посмеяться и почувствовать свое превосходство. Независимо от того, на каком языке было составлено меню, его нередко представляют как меню китайского ресторана, так как китайская культура и китайский язык воспринимаются носителями русского языка с недоверием. Наличие существенных типологических различий между русским и китайским языком превращает знакомство с ошибками непрофессиональных переводчиков не только в источник грубого смеха над невежей-иностранцем, но и в логическую задачу, в ходе которой необходимо объяснить возникновение забавной путаницы.

Несмотря на непреднамеренность допущенных переводчиками ошибок, преднамеренность публикации списков речевых девиацией делает плодотворным рассмотрение этого жанра в рамках концепции языковой игры.