THE NOMINATIVE FIELD OF THE CONCEPT OF SPRING IN THE EVEN LINGUISTIC WORLDVIEW

В настоящее время в североведении исследование концептуальной системы языковой картины мира миноритарных этносов является весьма актуальным. Концепт ВЕСНА в эвеноведении ранее в работах исследователей не имел рассмотрения. Целью работы является комплексное описание концепта ВЕСНА в языковой картине мира эвенов. В рамках статьи предполагается решение следующих задач: структурно-семантическая характеристика исследуемого концепта в эвенской лингвокультуре, определение специфики репрезентации концепта в сознании носителей языка.

Источником исследования послужили лексикографические источники по эвенскому языку и другим тунгусо-маньчжурским языкам, художественные произведения  эвенов на языке оригинала и полевые материалы автора.

В работе используются метод сплошной выборки и методы лингвокультурологического анализа, принятые в Санкт-Петербургско-Кемеровской научной школе под руководством М. В. Пименовой.

В эвенской языковой картине мира концепт ВЕСНА относится к группе ключевых концептов. Весна, как и зимний сезон, в ментальном пространстве языка обладает обширным номинативным полем. В результате исследования выявлены мотивирующие, понятийные, оценочные и символические признаки концепта ВЕСНА, позволившие определить его место в этническом сознании.  

В лингвокультуре эвенов в ядро номинативного поля концепта ВЕСНА включены лексемы, объективирующие два периода весеннего сезона. Репрезентантами первого периода весны выступают однокоренные лексические единицы нэлкэ с дефиницией «первая половина весны» (до появления зелени); «весной» (ранней, в первой половине) и нэлкэни «весна» (первая половина). Первый весенний сезон нэлкэни в этнической культуре соответствуют февралю «эври мир» и марту «эври ечэн».

Ядерные лексемы нэлкэ, нэлкэни являются рефлексами тунгусо-маньчжурского корня нэлки- с дефиницией «весна». В эвенских говорах деривационное поле ключевого слова-корня нэлкэ- представлено различными лексемами: нэлкэни «весна» (первая половина); «весенний»; нэлкэниду «весной»; нэлкэнилдэй, нөлкөрөбдэй «наступать» (о ранней весне); нэлкэр «весенний» (о ранней весне); нэлкэрэп, нэлкэрэптэ «период ранней весны; весенний (о ранней весне); весенняя пора»; нэлкэстэй ~ нэлкэхтэй «жить где-л. ранней весной, проводить где-л. раннюю весну»; нэлкэтэндэй «загореть весной» [7], [12], [13].

Исследование деривационного поля ключевого репрезентанта концепта позволило установить следующие мотивирующие признаки: нэлкэ – предвесенье, первая половина весны (до появления зелени), весна (первая половина), период ранней весны, время таяния снега (ранняя весна).

В исторических источниках выявлены архаичные понятийные признаки концепта, в настоящее время не имеющие распространения в языковой картине мира эвенов: нэлкэни – предвесенье, весна света, время скрипящего наста, время охоты на лося гоньбой на лыжах, завершение охоты на пушного зверя [11, C. 61].

Синонимом лексемы нэлкэ по смысловому содержанию в эвенской языковой картине мира выступают, зафиксированная в арманском диалекте лексическая единица нэлкэрэптэ со значением «период ранней весны» и тотемная лексема у̅нилса с дефиницией «время таяния снега (ранняя весна)» [12].

Второй период весеннего сезона в эвенской лингвокультуре, охватывающий апрель-май вербализован лексическими единицами нэгни «весна (вторая половина, после появления зелени)» и нэгнэни «поздняя весна». В календаре эвенов этот весенний период представлен двумя месяцами – апрель «эври билэн» и май «эври унма».

В эвенском языке ядерная лексема нэгни выступает как корень, являющийся образователем широкого деривативного поля, представленного следующими лексическими единицами:

1) субстантивные лексемы: нэгни ~ н`өвн`ө ~ нэвни ~ нэвн`э «весна (вторая половина, после появления зелени); весной (во второй половине)», нэгнини~ нäһнини ~ нэвн`эни ~ нэгнэни «весна (вторая половина)», нэгнесэк «место, где проводят вторую половину весны», нэгнирэп~ нэвн`эрэп ~ нэгн`ъръп «весенняя пора»;

2) глагольные лексемы: нэгнинилиндэй, нэгнэнилдэй «наступать (о второй половине весны)», нэгнистэй ~ н`өвн`өстэй ~ нэвн`ъстэй  «жить где-л. поздней весной; охотиться поздней весной», нэгнестэй «проводить весну (во второй половине)», нэгнинилиндэй ~ нэгнисэндэй «наступать (о второй половине весны)»;  

3) адъективные лексемы: нэгнини~ нäһнини ~ нэвн`эни ~ нэгнэни «весенний (о второй половине весны)», нэгнир ~ н`өвн`өр «весенний», нэгнирэп~ нэвн`эрэп ~ нэгн`ъръп «весенний»;

4) наречные лексемы: нэгни ~ н`өвн`ө ~ нэвни ~ нэвн`э «весной (во второй половине)»,  нэгниниду ~ нэвнэниду «весной» [7], [12], [13].

В результате анализа словообразовательного гнезда лексемы нэгни установлены такие мотивирующие признаки: нэгни – весна (вторая половина, после появления зелени), поздняя весна, весенняя пора.

Период нэгни, являющийся самой страдной порой в оленеводческой отрасли, делится на два основных хозяйственных этапов: тугучэк «отел; время отела оленей» и нэгнесэк «длительная поздневесенняя стоянка стойбищ» [11, С. 61], объективирующие понятийные признаки второго весеннего периода. 

В сознании носителей языка концепт ВЕСНА имеет следующие ассоциации – жизнь, пробуждение природы, расцвет природы, радость, молодость, любовь, теплые дни, таяние снега и льда, солнце, праздник оленеводов, лужи, ручьи, реки, весеннее половодье, паводок, таяние земли, ледников, цветение природы, подснежники, дождь, птицы, насекомые, рождение оленят, медведь.

В национальном сознании весенний сезон характеризуется в основном позитивной оценкой. Аксиологические характеристики концепта выражены рядом позитивных реакций на слово ВЕСНА у носителей языка: весна = жизнь; весна = счастье; весна = тепло; весна = свет и др. 

В культурном пространстве каждой этнической общности свои  ценностные установки. Согласно В. И. Карасику, «Оценка того или иного явления представляет собой выражение позиции определенной социальной группы по отношению не только к этому явлению, но и к широкому контексту, в составе которого оно осмысливается. На этом построено противопоставление моральных и утилитарных норм…» [4, С. 17].

В национальной языковой картине мира при описании ВЕСНЫ чаще всего используются такие прилагательные, как нямси «теплый», нӫлтэлкэн «солнечный», өрэлдэри, өрэлдэвки «радостный», ай, ибго «хороший, добрый, красивый, славный», нод «восхитительный, красивый», ӈэрин «светлый», нод «красивый», өрус, өрэлдэри «радостный», глагольных лексических единиц – нямалдай, ням одай «теплеть», ӈэриндэй «становиться светлым; проясняться (о погоде)», ӈэрилуттэй «быть светлым, освещаться, озарять», ӈэрисэндэй «слепить, ослеплять (о ярком свете)», ундэй «таять, растаять (о снеге, льде)», чулбалдай «зеленеть», икэдэй «петь», аявалдай «влюбиться», өрэлдэй «радоваться», өрэӈчидэй, хокаӈчидай, хокандай «восхищаться».

В качестве интенсификаторов выступают наречие хо «очень, весьма, сильно» и адъективный формант –ке, функционирующий в эвенских говорах со значением «очень; самый»: Нода-ке нэлкэни эр эмрэн,…Эрэли хо ӈэрин нёлтэнкэ, Эгден дюл хотараман хявуттан [5, С. 153]. «Самая красивая весна пришла, …Вокруг все освещено солнечным светом, Освещая дорогу счастья…».

Весенний сезон на Крайнем Севере характеризуется рядом позитивных моментов: весна = свет, теплые дни, пробуждение земли: Иӈэнь төрлэ нэлкэни дагамран. Нӫлтэн гуд нянидук мэӈэн гарпанӈалби төрду төйрэн. Эрэли эйду ням инэӈил дагамра. Няниндула өмэн-дэ төгэчин ачча. Эрэли хутарси ӈэрин. Иӈэнь бугат, ханидук хани аси эридин, хоч нөстэлбучэ нян ханича. Тек ноӈан өрусич мусэмникэн мяладдан… [6, С. 116]. «На Север пришла весна. Солнце своими лучами освещает все вокруг. Наступили теплые дни. На небе ни одного облачка. Кругом так светло. Наша северная земля, подобна принарядившейся женщине, похорошела и помолодела. Теперь, она, улыбаясь, просыпается…».

Положительным моментом для жителей Крайнего Севера является приход светлых дней, поры белых ночей и конец темноте, вечному спутнику зимы: Инэӈ-дэ, долба-да өмэн хэлки ӈэрин. Эгдел хялтал-да, хугил-дэ хитэллитэн. Няниндук нӫлтэн тоган холканин хутарсин хо. Иӈэнь төрлэ иманра хинмач ундиддэн… [6, С. 113]. «И днем, и ночью одинаково светло. Ушли большие морозы, вьюги. Выглянувшее солнце освещает яркими лучами. На Севере снег стремительно тает…».

Важным и позитивным событием в культуре эвенов является отел важенок. В традиционном мировосприятии эвенов рождение оленят важное событие, дающее надежду на продолжение жизни: Дэлмичэлэ тугэдек дагамран. Гуд урэкчэр хилэӈэчэ бэлгэлитэн, обалдули, илэ ӈэрин нян нӫлтэн нямсич холканин төрэлдули хонӈачал эннири дылгантан игэн өмэн ога оникан иснивэн долчими ханьинду хо өруси нян булухи… [6, С. 115]. «В оленьем стаде начался отел. В распадках и отрогах этих величавых гор, стеной возвышающихся на лесами и поймой речек, каждую весну эхом отдается бесконечный зов оленят. Так рождается здесь новая жизнь…».

В сознании носителей языка ВЕСНА символизирует жизнь и несет своим приходом светлое начало: Нэлкэ эмрин –Бини хурэн, Тарак хурэн – Ӈэрин удит [10, С. 56]. «Приход весны – верхушка жизни, То начало – светлая дорога…»; …Хуӈэлэлкэм хогнавканни, Хагдандилдыв төруттэн, Көкэсчиддыв уруканни…[9, С. 8]. «…Имеющих кровь заставил двигаться, Стареющим помог, Умирающих оживил…» (букв.).

В старые времена с наступлением весны эвенские рода встречались в определенных местностях, чтобы подсчитать силы, выяснить потери, узнать, кто пережил и не смог пережить холодную и суровую зиму, и на таких встречах обязательным было исполнение обрядового танца хэдьэ, слова которого обладали скрытым и глубоким семантическим содержанием. А. А. Алексеев приводит версию В. Г. Кардашевской по поводу смыслового значения слов хэдьэ: «Свойственный северянину такт не позволял обращаться к человеку, охваченному горем с прямым вопросом: «Что у вас там стряслось, кто умер?». Старейшина рода, проходя мимо каждого чума, окликал словами «хэдьэ, хуруйа» и прислушивался, сколько голосов отзовется на его призыв. Потом приступал к выяснению подробностей тоже окольными вопросами «хи-гу?» «Это ты?», в ответ или молчание, или голос: «Би-гу!» - «Может я!» [1, С. 163].

Обрядовый праздник эвенов Аянӈа мяланни «Пробуждение природы», проводимый 22 мая состоит из целого комплекса ритуальных действий: кормление Духа огня, благопожелания, очищение огнем, символическим содержанием которых является надежда на счастье и благополучие.  

Весенний сезон в жизни тундренных эвенов, живущих на берегах рек Колымы, Индигирки сопровождается обрядом кормления реки, семантика  которого символизирует надежду на благоприятную жизнь: Нэлкэ окат эеснэкэн мөлэ өкэню улэнмэй – ай дюгани бидэн. «Весной, когда река вскрывается от льда, надо плеснуть в воду молока  – чтобы лето было хорошим» [3, С. 233].

Таким образом, концепт ВЕСНА, составляющая макроментального поля ВРЕМЕНА ГОДА, в языковой картине мира эвенов является одним из ключевых концептов. Ключевые репрезентанты концепта обладают широким деривационным полем. В результате анализа ключевых слов, актуализированных в исторических источниках, были выявлены архаичные понятийные признаки концепта: нэлкэ – предвесенье, весна света, время скрипящего наста, время охоты на лося гоньбой на лыжах, завершение охоты на пушного зверя; передвижение на места отела важенок; нэгни – длительная поздневесенняя стоянка стойбищ, время отела оленей. Символическое содержание концепта отражено в обрядовых действиях, выражающих в ментальности эвенов отношение к весеннему сезону, как источнику жизни. В структуре ценностно-оценочных признаков концепта доминирующими в мировоззрении эвенов являются позитивные оценки весеннего сезона.