The Role of Ukrainianisms in the Formation of Toponyms of Belgorod Oblast

На сегодняшний день вопросы сосуществования и взаимного влияния родственных языков славянской группы продолжают активно рассматриваться в рамках исследований лингвокультурологического материала, в том числе собранного на приграничных территориях. Стоит отметить, что украинизмы, являющиеся для нас региолектным  (в терминологии С.А. Кошарной

Именно региолектные образования мы можем рассматривать в качестве культурных маркеров при образовании ойконимических единиц пограничной территории – Белгородской области

Известно, что территории многих районов Белгородской области с XVI–XVII веков постепенно заселялись крестьянами и служилыми людьми с целью укрепления южных границ Российского государства славянским населением. При таком слиянии логично упомянуть о всепроникающем характере языковых и межкультурных контактов родственных народов, систем их миропонимания и мироощущения, что послужило причиной фиксации в белгородском диалектном языке множества заимствований, в частности – украинизмов.  Вслед за Ф.П. Филиным, мы полагаем, что постепенное обособление диалектных групп восточнославянского языка с формированием отдельных восточнославянских языков (русского, украинского, белорусского) происходило начиная с XIV века и не было вполне завершенным ещё в XIX-ом и даже в  XX веке – пусть не на уровне литературного (письменного) языка, но живых народных говоров

Анализ представленных региолектных единиц чрезвычайно важен и для российской топонимики в целом.

В представленной работе, выполненной в рамках диссертационного  исследования, подготовка которого осуществляется в настоящее время, рассматриваются отдельные ойконимические единицы Белгородской области, мотивирующая основа которых берет свое начало от заимствованных из украинского языка лексем. Предметом исследования выступают их лексические, грамматические и фонетические особенности.

Актуальность исследования продиктована важностью выявления среди наименований населенных пунктов таких номинаций, которые были образованы с помощью диалектных единиц, представляющих особый сплав южнорусских говоров и говоров украинского языка.

Цель исследования – проанализировать ойконимические образования Белгородской области, в которых мотивационная основа заимствована от  лексем украинского языка.

Теоретической базой настоящей работы стали труды лингвистов в области ономастики: А.В. Суперанской, И.И. Жиленковой, В.А. Никонова; в области лингвокультурологии и диалектологии: Ф.П. Филина, А.С. Герда, С.А. Кошарной, М.Т. Авдеевой, и др.

Основными методами исследования выступают общенаучные методы дескриптивного анализа и генерализации, лингвистические методы (лингвосопоставительный метод, этимологический метод, лингвокультурологическая интерпретация языковых фактов).

Белгородская область, являясь пограничной территорией между Россией и Украиной, сохраняет в своем лингвистическом составе наименования, заимствованные из украинского языка.

Формирование ойконимической лексики на базе местных географических терминов традиционно относят к общеславянскому феномену, распространенному с древнейших времен. Однако подобный процесс можно связать и с результатом онимизации апеллятивов из пласта диалектной лексики – с. Студенок (Ивнянский район), пос. Студенской (Ивнянский район); х. Криничный (Новооскольский район), х. Криничное (Волоконовский район), х. Криничное (Ракитянский район), х. Лозовая Рудка (Борисовский район).  «В белгородской ойконимии широко представлены образующие лексемы из флоры, обозначающие типичные для средней полосы названия деревьев и кустарников»

Отантропонимические наименования, составляющие едва ли не самую многочисленную группу ойконимов Белгородской области, перекликаются с украинскими фамилиями, образованными с помощью особых определительных формантов (суффикс+окончание): -енко – х. Кисленко (Яковлевский район), х. Остапенко-Первый (Корочанский район), х. Остапенко-Второй (Корочанский район), х. Савченко (Краснояружский район), с. Клименки (Вейделевский район), с. Луценково (Алексеевский район).

В исследуемом материале обнаруживаем перенесенные названия без словообразовательных изменений – пос. Викторополь (Вейделевский район) – ср.: укр. г. Викторополь – и наименования, претерпевшие словообразовательные изменения – х. Конотоповка (Валуйский район) – ср.: укр. г. Конотоп, пос. Сумовский (Ракитянский район), х. Сумской (Белгородский район) – ср.: укр. г. Сумы, х. Ямпольский (Борисовский район) – ср: укр. г. Ямполь.

Кроме того, в белгородской ойконимической системе обнаруживаем единицы, основа которых претерпела фонетические изменения под влиянием иных языковых контактов (ср.: с. Волчья Александровка – х. Вовчий), в том числе с финно-угорской группой языков (ср.: пос. Цибулевка – х. Цигулев – х. Цигули).

Рассмотрим некоторые из ойконимов, которые восходят к украинским заимствованиям. 

Криничное – хутор в Волоконовском районе БО.

Криница + суф.-н (из *-ьн)=> Криничное.

Именование данного топонима сопоставимо с распространённым в пограничных с Украиной говорах БО словом криница (укр.) – «родник; небольшая яма с водой; колодец на водяной жиле, куда вставляется бочка, чан»

Данный хутор входит в состав Волчье-Александровского сельского поселения. В названии поселения первая часть характеризуется фонетической вариативностью в речи жителей – вовчье, В такой огласовке субстантив известен и в качестве самостоятельного топонима –­ х. Вовчье: «Во́вчье – топоним, субстантив., -его, нейтр.  /Во́фч’je// (c. Славянка, Чернян., 1999 г.). Украинизм, ср. укр. вовчий»

Грайворон – наименование центра одного из районов, граничащих с Украиной. По мнению М.П. Янко, наименование «Грайворон произошло от сочетаний слов «граяти» и «ворон», бытующих в русском языке со времен Киевской Руси. В «Слове о полку Игореве» читаем: «…когда по Русской земле редко перекликались пахари, но часто вороны граяли». Топоним (название географического объекта) Грайворон – древнерусского происхождения и является близким по своей структуре (соединение корней без участия интерфикса) именно к тому временному периоду. В исторических документах  Грайворон нередко именуется Гайвороном. Причем, первое название включает общеславянский элемент грай, а второе – элемент украинского происхождения гай. «Географические имена на «грай» уходят корнями в самую глубину России и веков, аналогично тому, как украинское название Города и села с созвучными именами встречаются в Курской, Тульской, Московской, Вологодской областях. В Москве даже есть улица Грайвороновская, получившая свое имя от стоявшего там когда-то села Грайворонов. Гайворон часто встречается на карте древней земли полян, то есть нынешней Украины»

Как известно, между Украиной и Россией по этническим и языковым признакам четкой границы нет, и в таких географических условиях может происходить «врастание» украинских слов в русский язык, и наоборот.  Слово грай означает крик птиц (ворон и т.п.), а гай имеет значения «роща», «лесок». Итак, этимологически Грайворон реконструируется как «крик ворон», а Гайворон – «воронья роща, вороний лесок». Как видим, более устойчивым и вошедшим в официальную топонимию казался первый вариант.

В ряду ойконимов обнаруживаются наименования, отражающие особенности хозяйственной деятельности населения края. Рассмотрим некоторые из них.

Стадница – хутор в Ракитянском районе БО. Основа данного топонима образована от белгородского диалектного слова стадня, заимствованному из украинского языка, стадня – «специальное помещение, где держат лошадей, конюшня»: стадня + суф. -иц =>  Стадница. Само слово стадня родственно общеслав. лексеме стадо, образованной от глагола «стати». Исходя из семантики производящей основы, слово первоначально означало «стойло», затем произошло переосмысление до «стадо». Как видим, украинизм сохранил «старшее» значение.  Таким образом, ойконим опосредованно транслирует языковую архаику.

Часть ойконимов представляет собой отантропонимическую лексику.

Бодяково – село в Красногвардейском районе БО. Основой топонима является фамилия первопоселенца, образованная от прозвищного имени Бодяко, мотивационная основа которого связана с украинским глаголом бодяться – «шататься, бродить, шляться, толкаться, слоняться»

Барилов – хутор в Ракитянском районе БО. Фамильный антропоним образован от прозвищного имени Барил, мотивационная основа которого связана с украинской лексемой барило – «бочка», в свою очередь являющейся западноевропейским заимствованием: из польск. baryɫa от ит. barile, ср.-лат. barillus и т.п. в значении «западноевропейская мера емкости различной величины»

Коломыцево – село в Прохоровском районе БО. Ойконим построен на основе фамилии первопоселенца, образованной от прозвищного имени Коломыц, мотивационная основа которого связана с украинизмом коломыйе – «заполненные водой глубокие выбоины дороги»

Лимарев – хутор Ровеньского района БО. От фамилии первопоселенца Лимарев, образованной от диалектизма лимарь, образованного, в свою очередь, от украинской лексемы лимар – «шорник, мастер, который в домашних условиях занимался выделкой кожи»: «укр.  ли́мар, блр.  лíмар.  Заимств.  через польск. rymarz из нем. Riemer «шорник»

Цибулевка – село в Ракитянском районе БО.  Цибулев + суф. -к => Цибулевка. Вероятной ближайшей производящей основой является фамильный антропоним Цибулев, от украинизма цибуля – «снедный лук, особенно зеленый»

В целом можно утверждать, что в ряду широко распространенных региолектных лексем Белгородской области, выступающих в качестве апеллятива или производящей основы онима, обнаруживается значительное число украинизмов, что нашло отражение и продолжение в системе региональной ойконимии.