МИЛИТАРНЫЕ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ КОЛЛОКАЦИИ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОЛЯРИЗАЦИИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ВОЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
МИЛИТАРНЫЕ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ КОЛЛОКАЦИИ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОЛЯРИЗАЦИИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ВОЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
Аннотация
Статья посвящена анализу милитарных коллокаций, функционирующих в современном англоязычном военно-публицистическом дискурсе. Научная новизна исследования состоит в том, что впервые обосновывается способность милитарных терминологических коллокаций выступать маркерами репрезентации бинарной оппозиции «свои» – «чужие» в англоязычном военно-публицистическом дискурсе. Эмпирической базой исследования являются милитарные терминологические коллокации, извлеченные из аналитических статей электронных версий изданий The Washington Post и The Guardian, в которых освещается конфликт на Украине в 2023 г. Основными методами исследования выступают комбинаторно-семантический анализ, контекстуальная интерпретация, описательный метод, метод корпусно-ориентированного дискурс-анализа. Анализ материала исследования показал, что милитарные терминологические коллокации с компонентами Russian, Russia и Ukraine являются одним из инструментов поляризации военно-публицистического дискурса. Данные коллокации используются для выражения недружественного отношения западных стран по отношению к России. С помощью программы Antconc была установлена синтагматическая сочетаемость коллокатов Russian, Russia, Ukraine с военными терминами и выделены основные модели милитарных терминологических коллокаций с исследуемыми коллокатами. Автор обосновывает идею о том, что не только семантика, но и структура коллокаций играет важную роль в актуализации негативной репрезентации страны, входящей в круг «чужих». В результате исследования автор приходит к выводу, что современный англоязычный военно-публицистический дискурс характеризуется враждебностью по отношению к России и ориентирован США и странами, поддерживающими проамериканскую политику, на разделение мира на «своих» и «чужих».
1. Введение
В условиях современных геополитических реалий западные средства массовой информации выступают театром военных действий для ведения информационно-психологической войны против Российской Федерации. А.А. Хабаров и С.Л. Кушнерук отмечают, что «Запад обеспечивает реализацию в СМИ комплекса вербальных средств управления мышлением и поведением целевой аудитории», ориентированных на формирование «у читательской аудитории негативных представлений о России» , .
В ходе проведения Россией специальной военной операции следует отметить резко возросшую роль воздействующей функции англоязычного военно-публицистического дискурса. Западный строй демонстрирует агрессивно-деструктивную политику в отношении Российской Федерации, которая заключается в создании «образа врага» в лице России, а также в дезинформации и дискредитации действий российских вооруженных сил. Воздействующая функция ориентирована на усиление поляризации участников конфликта на Украине: «Россия – страны коллективного Запада».
В рамках дискурсивной лингвистики поляризация есть «противопоставление «ин-группы» и «аут-группы» («ин-группа» восхваляется, а «аут-группа» принижается). Поляризация характерна для политического или иного идеологизированного дискурса» . С позиции лингвистики информационно-психологической войны поляризация рассматривается в более широком ключе. Феномен «поляризации» идентифицирует дискурс как один из эффективных видов информационного оружия. Поляризованный тематический дискурс представляет собой базовую форму экспликации интердискурса «(гетерогенной совокупности поликодовых текстов и речевых практик, используемых для решения военных задач в масс-медиальном пространстве, объединенных общим замыслом идеологического воздействия на психику и сознание)» .
В фокусе исследовательского интереса в данной работе находится военно-публицистический дискурс. Этот тип дискурса неоднозначно трактуется в современной лингвистике: отсутствует как единая терминология (милитарно-медийный дискурс (Н. Г. Склярова), военно-политический дискурс (В. Д. Бачурин), военно-публицистический дискурс (К. В. Наумова, О. А. Солопова, М. С. Салтыкова), военный публицистический дискурс (Е. А. Кучинская), так и унифицированный подход к пониманию военно-публицистического дискурса. Ученые сходятся во мнении, что военно-публицистический дискурс – это «дискурс средств массовой информации о войне и посвящен военной тематике» , , . Однако цели военно-публицистического дискурса описываются по-разному: недопущение войны; расследование истинных мотивов инициации военных действий, прекращение войны при условии ее неизбежности; оказание определенного воздействия на читательскую аудиторию; осознанное воздействие на адресата; оказание дифференцированного воздействия на аудиторию , , , .
Под военно-публицистическим дискурсом понимается «дискурс СМИ, соотнесенный с военной реальностью и отражающий как предшествующие или параллельно развивающиеся политические и экономические события, так или иначе связанные с рассматриваемым вооруженным конфликтом» , . В современных реалиях основная цель англоязычного военно-публицистического дискурса заключается в идеологической поляризации общества, которая достигается за счет объективации в текстах сми ключевой идеологемы новейшей истории «Россия – противник Запада» .
Арсенал языковых средств поляризации многообразен и подробно описан в работах Т. А.ван Дейка, Е. И. Шейгал, Г. А. Копниной, А. П. Сковородникова, А. В. Колмогоровой, В. Е. Чернявской. Так, А. В. Колмогорова выделила шесть языковых средств репрезентации «чужих», на основе которых можно определить степень манипулятивности текста: военная терминология; лексика по тематике нацизма; «советская» лексика; маркеры манипуляции, связанные с тематикой страха, агрессии, вторжения; прецедентные имена; прилагательные с антонимическими приставками anti- и pro- .
В. Е. Чернявская, Е. Н. Молодыченко установили, что для создания круга «чужих» в поляризованном дискурсе нового мирового порядка / дискурсе глобального антагонизма «США и чужие» используются лексемы с общей семантикой «враждебности» и «чуждости», номинации ключевых видов деятельности врага и аффективы .
Одним из инструментов поляризации военно-публицистического дискурса могут выступать милитарные терминологические коллокации. Выполняя манипулятивную функцию в рамках определенного контекста, милитарные терминологические коллокации используются для экспликации бинарной оппозици «свои» – «чужие».
Цель работы заключается в выявлении и описании милитарных терминологических коллокациий с компонентами Russian, Russia и Ukraine как инструментов поляризации военно-публицистического дискурса.
2. Методы и принципы исследования
Материалом исследования послужили милитарные терминологические коллокации, извлеченные из аналитических статьей, освещающих конфликт на Украине в 2023 г. Корпуc из 70 статей был сформирован методом целенаправленной выборки из электронных версий изданий The Washington Post и The Guardian. Выбор изданий объясняется, с одной стороны, их авторитетностью и широким охватом читательской аудитории, с другой стороны – принципами, которые лежат в основе работы газет. Основной принцип издания The Washington Post – говорить правду в максимальной степени (здесь и далее перевод мой – У. А.Ульяновой) . The Guardian постулируется как честное, порядочное и справедливое издание . В рамках дискуривной поляризации особый интерес представляет соответствие принципов данных газет объективному освещению событий на Украине. Основными методами, используемыми в работе, выступают комбинаторно-семантический анализ, контекстуальная интерпретация, описательный метод, а также метод корпусно-ориентированного дискурс-анализа.
3. Основные результаты
После 2014 г. интердискурсивная среда сетевого и медийного пространства Украины идеологически поляризована и нацелена на отчуждение России от Украины, на отдаление братских народов друг от друга, что выражается в формировании внутригрупповой идентичности в рамках бинарной оппозиции «свой – чужой» в проекции «Украина – Россия» . Ведущую роль в поляризации и разобщении играют американские и британские средства массовой информации.
Американские и британские газеты при освещении хода специальной военной операции пытаются дистанцировать Россию от остального мира, а также демонизировать ее. Для американских средств массовой информации характерно деление всех стран мира на группы, основываясь на политической позиции этих стран по отношению к США . Американские СМИ пытаются завуалировать причастность Белого дома к конфликту на Украине. В электронной версии газеты TheWashingtonPost для описания ситуации на Украине используется коллокация war in Ukraine (рис.1).
Рисунок 1 - Фрагмент электронной газеты The Washington Post
Подобная поляризация характерна не только для американского издания The Washington Post, но также и для британской газеты The Guardian. В электронной версии газеты The Guardian поляризация репрезентируется через милитарную терминологическую коллокацию Russia-Urkaine war. Исследуемая коллокация относится к милитарной исходя из того, что представляет собой неслучайную лексическую встречаемость двух и более слов, которые существуют в пространстве военного и военно-политического дискурса и в которой один из элементов коллокации репрезентирован военным термином . В газете The Guardian имеется отдельная рубрика для освещения событий на Украине в разделе «Мир», для номинации которой используется коллокация Russia-Ukraine war (рис. 2).
Рисунок 2 - Фрагмент электронной газеты The Guardian
На первой полосе в зоне максимального читательского внимания расположен анонс событий на Украине, для обозначения которого используется лексема Ukraine. Непосредственно за анонсом располагается рубрика под названием Ukraine invasion, освещающая события на Украине более детально.
Таким образом, в газете The Guardian события на Украине репрезентируются через две милитарные терминологические коллокации: Russia-Ukraine war, Russian invasion. Используя данные коллокации, Великобритания выражает недружественное отношение по отношению к России. Прежде всего это реализуется через структуру коллокации Russia – Ukraine war. Вынося на первое место лексему Russia, западные СМИ имплицитно пытаются обвинить Россию в том, что это именно она является страной-агрессором и, соответственно, Россия первая начала боевые действия на Украине. При этом факты целенаправленного уничтожения мирного населения с 2014 года на территории Луганской и Донецкой Народных республик не принимаются во внимание ни ООН, ни другими европейскими странами, которые поддерживают политику США и расширение НАТО на Восток. Коллокат Ukraine в структуре коллокации выносится на второе место для того, чтобы «коллективный Запад» мог представить Украину пострадавшей стороной. С. Л. Кушнерук, исследуя субъектов информационно-психологической войны, по данным британских медиа в ситуации дискурсивной поляризации отмечает, что позиция захватчика и агрессора закреплена за Россией (субъект-1). В абсолютном большинстве контекстов первой названа Россия, и только во вторую очередь называется Запад (субъект-2) .
Коллокация Ukraine invasion образована по закону семантического согласования на основе общей итеративной семы «вооруженное проникновение в страну». Итеративная сема является потенциальной для лексемы Ukraine и актуальной – для лексемы invasion. В структуре анализируемой коллокации отсутствует коллокат Russia, однако общий макроконтекст ситуации свидетельствует о том, что речь идет о вмешательстве России. Эквивалентом коллокации Ukraine invasion являются коллокации Russia’s invasion, Russian invasion of Ukraine.
В электронных изданиях газет The Guardian и The Washingon Post коллокации Russia-Ukriane war, Ukraine invasion, war in Ukraine используются для того, чтобы включить Украину в круг «своих», а Россию – в круг «чужих». Во всех вышеприведенных коллокациях коллокаты Russia, Ukraine, Russian можно рассматривать как «ключевые слова текущего момента» (фрагмент словаря, заключающий в себе понятия наиболее значимые, обсуждаемые повсеместно . Синтагматическая сочетаемость исследуемых коллокатов не ограничивается коллокациями war in Ukraine, Russia-Ukraine war, Ukraine invasion. Данные коллокаты могут образовывать новые милитарные коллокации, которые также используются для формирования круга «своих» и «чужих». Для определения синтагматической сочетаемости коллокатов Russian, Russia, Ukraine был составлен корпус из 70 аналитических статей, в которых освещается конфликт на Украине в 2023 году.
Выявление милитарных терминологических коллокаций с коллокатами Russian, Russia, Ukraine было проведено при помощи программы статистической обработки больших текстовых массивов Antconс. Инструмент KWIC (key word in context) позволил выделить все контексты с коллокатами Russian, Russia, Ukraine. Из конкорданса с коллокатом Russian (рис. 3) были отобраны милитарные терминологические коллокации с учетом правого контекста.
Рисунок 3 - Конкорданс с коллокатом Russian (правый контекст)
Милитарные терминологические коллокации с коллокатом Russian в исследуемой выборке строятся по моделям:
1) Adj+N: Russian forces, Russian troops, Russian invaders, Russian invasion, Russian merceneries, Russian army, Russian shells, pro-Russian separatist, Russian-backed separatists, Russian militia, Russain occupation, Russian aggression, Russian attrocities;
2) Adj+Adj+N: Russian bombing campaign, Russian drone attack, Russian cruise missiles, Russian missile attack, Russian artillery attack, Russian special forces, Russian offensive campaign, Russian service personnel.
Коллокации, построенные по модели Adj+N, были разбиты на две группы. К первой группе относятся коллокации, которые в рамках макроконтекста ситуации объединены семантическим признаком «участник боевых действий, который первым нападает на чужую территорию»: Russian forces, Russian troops, Russian invaders, Russian merceneries, Russian army, pro-Russian separatist, Russian militia. Базы в коллокациях репрезентированы дисфемистическими единицами invader, militia, separatist, mercenary и используются западными СМИ для позиционирования России как страны-агрессора. Во вторую группу были включены коллокации на основе общего семантического признака «военные действия»: Russian invasion, Russian shells, Russian aggression, Russian atrocities, Russian occupation. Лексемы invasion, shells, aggression, atoricities, occupation имеют деструктивную семантику и в сочетании с коллокатом Russian используются для обозначения действий, совершаемых «чужими».
Коллокации, образованные по типу Adj+Adj+N, делятся на три группы. В первую группу входят коллокации, объединенные на основе семантического признака «лицо, принимающее участие в боевых действиях»: Russian special forces, Russian service personnel.
Вторая группа представлена коллокациями с семантическим признаком «вид вооружения, используемый в ходе боевых действий»: Russian drone attack, Russian cruise missiles, Russian missile attack, Russian artillery attack. Третья группа репрезентирована коллокациями с общим семантическим признаком «вид наступления»: Russian bombing campaign, Russian offensive campaign.
В конкордансе (правый контекст) были зафиксированы следующие милитарные терминологические коллокации с коллокатом russia: Russia’s war in Ukraine, Russia’s army, Russia’s attack, Russia’s offensive, Russia’s battlefield positions (рис. 4).
Рисунок 4 - Конкорданс с коллокатом Russia (правый контекст)
Милитарные терминологические коллокации с коллокатом Russian, отобранные из конкорданса, используются для акцентирования на отрицательных сторонах «чужих». Использование подобных коллокаций способствует идеологической поляризации англоязычного военно-публицистического дискурса. Основная цель поляризации заключается в стремлении британских и американских СМИ поместить Россию в круг «чужих», акцентируя внимание на отрицательных сторонах противника. Н. Фэйрклоу указывает, что воздействие на западную аудиторию достигается за счет того, что СМИ работают по принципу кумулятивного эффекта, заключающегося в постоянном повторе и фокусировке на том или ином социально значимом событии . Западные СМИ постоянно обращают внимание читателей на ударах, наносимых по Украине со стороны Российской Федерации.
Анализ конкорданса с коллокатом Ukraine показал, что западные СМИ позиционируют Украину как страну, входящую в круг «своих» (страны «коллективного Запада») и представляют ее в качестве пострадавшей стороны. Соответственно, в американских и британских СМИ используются такие милитарные коллокации, которые ориентированы на акцентирование «своих» положительных сторон.
Коллокации с коллокатом Ukraine из конкорданса (левый контекст) образованы по двум моделям (рис. 5):
1)Nposs+N: Ukraine’s defender, Ukraine’s losses;
2) Npos+Adj+N: Ukraine’s defensive positions.
Рисунок 5 - Конкорданс с коллокатом Ukraine (левый контекст)
4. Заключение
Милитарные терминологических коллокации используются в американских и британских аналитических статьях, описывающих военный конфликт на Украине, для идеологической поляризации общества. Конечная цель поляризации состоит в формировании устойчивого представления о России как главной угрозе политической, экономической и военной стабильности западного строя.
В военно-публицистическом дискурсе поляризация осуществляется при помощи милитарных коллокаций, в составе которых присутствуют коллокаты, указывающие на территориальную и этническую принадлежность. Британские и американские СМИ занимают категоричную позицию по отношению к Российской Федерации, не стремятся к объективному изложению ситуации, действуя в разрез со своими основными принципами. Категоричность репрезентируется как в структурном представлении коллокаций, так и в их содержательном наполнении. В статьях используются милитарные терминологические коллокации, в составе которых присутствуют дисфемистические номинации. Выдвижение коллоката Russia в инициальную позицию в западных СМИ означает, что Россия по заключению стран «коллективного Запада» является нападающей стороной. Это оказывает эмоциональное воздействие на западного читателя и способствует формированию негативного отношения к России.
Таким образом, милитарные терминологические коллокации с коллокатами Russia, Russian используются для создания круга «чужих», а коллокации с коллокатом Ukraine – для формирования круга «своих».