Коллекция речевых девиаций как проявление языковой игры (на материале подборок ошибок из меню китайских ресторанов)

Языковая игра (ЯИ) представляет собой состояние языка, при котором актуализируются его асимметрические особенности и основное внимание привлекается не столько к содержанию сказанного, сколько к его форме. В классическом определении В. З. Санникова ЯИ рассматривается как «языковая неправильность (или неточность), намеренно допущенная говорящим и именно так и понимаемая слушающим»

Т. А. Гридина определила ЯИ как «форму лингвокреативного мышления, основанного на ассоциативных механизмах актуализации и переключения стереотипов употребления, порождения и восприятия словесных знаков»

В связи с развитием Интернет-коммуникации появляются новые комические жанры и средства создания комического эффекта

Не владеющий нормами поведения, в том числе речевого, иностранец часто выступает героем анекдотов. Исследователи анекдотов отмечают, что представления о норме складываются на основе наблюдений над собственной культурой и языком, и чужие черты воспринимаются как нелепые, смех вызывают «как нарушения собственно языковых норм (акцент, несвойственные языку рассказчика синтаксические конструкции), так и пристрастия к речевым стратегиям, не характерным для языка рассказчика»

Несмотря на популярность коллекционирования смешных ошибок, они редко становятся предметом лингвистического анализа. В связи с этим актуальным представляется исследование причин смеховой реакции на речевую ошибку с психолингвистической и этнолингвитической позиции.

Р. Лакофф, исследуя способы проявления культурной идентичности в жанре меню, писала: «Мы уже не ходим в рестораны просто есть еду – мы идем, чтобы вступить с ней в дискурс, общаться с ней. Мы должны играть с нашей едой – или, по крайней мере, относиться к ней игриво»

Абсурдное меню представляет собой коллекцию ошибок в переводах названий блюд заграничного ресторана или ресторана национальной кухни в России, зафиксированных на фотографиях и снабженных обесценивающими комментариями составителя.

Материалом исследования служат коллекции девиаций, опубликованные на сайтах «Уморительные названия блюд на русском в китайском меню», «Смешной перевод в китайских кафе и ресторанах», «Приколы из Поднебесной», «Юморное китайское меню» и др. Мы использовали методику анализа сбоев, происходящих в речевой деятельности переводчиков, предложенную в

Абсурдное меню предполагает установку на истину, хотя редко содержит указания на конкретные кафе и рестораны. Названия, переведенные с разных языков, обозначаются как перевод с китайского. Китайский язык выступает в сознании реципиента как чуждый и потому достойный осмеяния, а китайцы как чудаки, не умеющие пользоваться речью.

Одним из способов создания комического эффекта становится помещение в центр внимания текста, лишенного цельности: «Заполненное шримсов облако вареника заглатывает лапши» (鲜虾云吞汤面, суп с лапшой, креветками и вотонами; дословно: свежий, креветки, вотоны, суп, лапша). Причиной нарушения цельности может стать внезапное переключение кода: «Благоухание вызывает sulty crips цыпленка» (香炸盐酥鸡, хрустящая жареная курица; дословно: ароматный, жарить, соль, хрустящий, курица) или отказ от перевода, в том числе эквивалентной лексики: «Помидор и Бэзил» (представленное как перевод с китайского английское название «Tomato and Basil sauce» при наличии базилик в русском языке). Особенно забавными кажутся транскрибированные названия, вызывающие обсценные ассоциации: «Салат Хуа Ся» (华夏 [huá xià], цветочное лето). Сохранение грамматической связности способствует усилению комического эффекта за счет выстраивания ложных смысловых связей.

К переводческим ошибкам, вызывающим смех, отнесем:

· произвольный выбор эквивалента для многозначных слов или слов, имеющих омонимы в исходном языке, при поэлементном переводе: «Грибное изнасилование» (香菇油菜; рапс с грибами, 油菜– ‘изнасилование’, ‘рапс’) или языке-посреднике: «Утюг рулоны сало колбасы. Iron bacon sausage rolls» (铁板培根香肠; жаренные на противне рулеты из колбасок и бекона; 铁板 ‘железный противень’, ‘железо’ – iron – утюг);

· недостаточный учет различий между синонимами в принимающем языке: «Царь-пастух» (牛扒王, королевский стейк), 牛扒 – говяжий стейк, 王 – король в значении ‘лучший среди других подобных;

· перенос структуры многозначного слова с исходного языка на русский язык: «Ненасытная утка» (馋嘴鸭, т. е. такая, которой невозможно насытиться).

Утрата семантической связности не обязательно является следствием ошибки. В китайской традиции приняты абстрактные кулинаронимы

Смех вызывает грамматически неверное оформление текста, в том числе грубые нарушения нормы – рассогласование в роде и числе, неверное управление, заполнение языковых лакун: «Тушёная свиные ребрышки с фасоль», «Утка с сухим картофелей», «Утиные крови».

Причиной подобных ошибок может быть интерференция, например, поэлементное следование распространенной в китайском языке модели «существительное, указывающее на признак + существительное, указывающее на объект»: «Жареные дерево-грибы» (油炸茶树菇, дословно – масло, жарить, чайное дерево, гриб). Непривычная модель вызывает смех и при соблюдении грамматических норм. Значительная часть китайских кулинаронимов построена по предикативной модели, не свойственной русскому языку

Комический эффект может быть связан с неправильной формой записи: смешением схожих букв кириллицы и других алфавитов (И/N, Я/R, Е/Σ) или букв, передающих сходные звуки в разных алфавитах, и возникающими в результате обсценными ассоциациями: смешение  русской «и» и испанской игриеги (у), передающих [i], в переводе с испанского «Бифштекс с гоблядуна», поданном как китайское название.

В последнем примере созданию непристойной ассоциации способствует графическое отражение акцента (губно-губные смычный и щелевой являются разновидностями одной испанской фонемы). Графическое отражение китайского акцента (неразличение глухих и звонких, [r] и [l]) представляется смешным как само по себе, так и в случае паронимических замен: «Говятина на прите», «Мясо с лугом» (с луком), «Жаленые баклажаны».

Высмеивается незнание простейших орфографических правил (правописания предлогов с существительными, гласных в безударных позициях) или орфографический выбор, приводящий к неверной постановке ударения (о/е после шипящих и ц): «Утинная лапа сгарчицой». Некоторые примеры иллюстрируют важную смыслоразличительную функцию орфографических ограничений: «Побеги чеснокас поджаренной картошкой» (蒜苔土豆) – предлог, записанный без пробела, заставляет воспринимать предшествующее существительное как квазиформу множественного числа (ср. образование множественного числа в английском).

Нарушения в переводе названий блюд, собранные в единую коллекцию, позволяют посмеяться над чужим невежеством. Заострение внимания на незнании орфографических правил и лексических значений слов, неумении артикулировать звуки, образовывать и употреблять грамматические формы позволяют обрисовать образ повара-иностранца как человека, лишенного дара речи (ср. этимологию немец – ‘немой, не умеющий пользоваться речью’).

Составители коллекций намеренно стараются представить речевые девиации как логические нарушения, что позволяет высмеивать не только слабое знание языка, но и крайнее невежество автора меню. Так, к названию «Осел ослом скрыть желатин» (阿胶滋补带皮驴肉; дословно – эцзяо (желатин, получаемый при варке ослиных шкур), питать, с кожей, осел, мясо) предлагается комментарий: «Кто составлял меню, тот осел, и этого не скроешь».

Автор абсурдного меню предстает как человек, не сведущий в естественных науках: «Свинные лапы» (猪腿; значение лапа расширяется по аналогии с 猪 ‘конечность человека или животного’) и не умеющий логически мыслить: «Цыпленок двойного гриба скользкий смешивает еду» (双菇滑鸡饭; курица с грибами и рисом, дословно: два; гриб; жарить в масле, помешивая; курица; рис или еда).

Псевдологические ошибки рисуют образ опасного работника общепита, предлагающего заведомо несъедобные вещи: «Нефть, чеснок и красный перец» (Spagetti aglio olio e peperoncino; при переводе представленного как китайское итальянского названия происходит смешение омонимов olio – ‘масло’, ‘нефть’). Некоторые определения подчеркивают, что автор меню представляет пищу живой и агрессивной: «Свирепый перец» (虎皮尖椒; в китайском определении подчеркивается, что окраска блюда напоминает шкуру тигра).

Логические связи, выстроенные вторично в грамматически и семантически бессвязном тексте, позволяют разглядеть в меню прямые оскорбления. Название «Вы мужчины креветка» (油焖大虾 [you men da xia] креветки, тушенные в соусе и масле) возникает в результате частичного транскрибирования на английский «You men prawn» с последующим дословным русским переводом и сопровождается комментарием: «А вот уже и оскорбления пошли».

Автору меню приписываются непристойные насмешки и шутки о материально-телесном низе. Так, название «Пыхтеть пыхтеть Соленые яйца с Перец» (ปลาหมึกผัดไข่เต็มสดน้ำพริกเผ (жареные кальмары с яйцом и пастой), переведенное с тайского, но поданное как китайское, снабжается комментарием: «Мне кажется или они намекают на какое-то неприличное извращение».

Таким образом, кальки с чужих языков намеренно не рассматриваются как ошибки и промахи переводчиков, а служат мнимым доказательством неприспособленности чужого языка для описания устройства реального мира.

Абсурдное меню представляет собой современный популярный юмористичекий фольклорный жанр. Комический эффект возникает вследствие создания образа повара-иностранца, невежественного, агрессивного и не умеющего пользоваться речью. Бесконечные промахи такого персонажа позволяют читателю интернет-сайта от души посмеяться и почувствовать свое превосходство. Независимо от того, на каком языке было составлено меню, его нередко представляют как меню китайского ресторана, так как китайская культура и китайский язык воспринимаются носителями русского языка с недоверием. Наличие существенных типологических различий между русским и китайским языком превращает знакомство с ошибками непрофессиональных переводчиков не только в источник грубого смеха над невежей-иностранцем, но и в логическую задачу, в ходе которой необходимо объяснить возникновение забавной путаницы.

Несмотря на непреднамеренность допущенных переводчиками ошибок, преднамеренность публикации списков речевых девиацией делает плодотворным рассмотрение этого жанра в рамках концепции языковой игры.