Энантиосемия: к проблеме унификации подходов
Энантиосемия: к проблеме унификации подходов
Аннотация
Настоящее теоретическое исследование посвящено явлению энантиосемии. Цель исследования работы заключается в анализе существующих точек зрения на сущность понятия энантиосемия, а также выявлении проблем, связанных с множественностью терминологии, используемой для обозначения рассматриваемого явления. В статье анализируются подходы к трактовке данного понятия, связь энантиосемии с другими лексическо-семантическими явлениями, такими как полисемия, омонимия и антонимия, а также рассматривается проблема отсутствия единой терминологии, используемой по отношению к явлению и энантиосемичным лексическим единицам. Делается вывод о необходимости унификации терминологии и подходов к определению статуса энантиосемии в континууме смежных явлений.
1. Введение
Как известно, энантиосемия представляет собой явление, в рамках которого одна полисемантическая единица имеет несколько противоположных значений. Это уникальный и чрезвычайно интересный феномен языка, который наблюдается как на внутриязыковом, так и межъязыковом уровне. В современном языкознании исследования энантиосемии лежат на пересечении когнитивной лингвистики, лексической семантики и прагматики, однако интерес к противоположным значениям одной и той же языковой единицы возник еще в античной философии. Так, о словах с противоположным значением писал еще Аристотель, указывая, что «иметь не одно значение – это значит не иметь ни одного значения; если же у слов нет [определенных] значений, тогда утрачена всякая возможность рассуждать друг с другом, а в действительности – и с самим собой; ибо невозможно ничего мыслить, если не мыслишь [каждый раз] что-нибудь одно» .
Возможность образования противоположных значений в лексической структуре одной и той же полисемантической единицы подтверждает философскую теорию о единстве противоположностей , отражая общий закон познания, сущность которого заключается в раздвоении единого на взаимоисключающие стороны, свойственные всей системе языка. Так, Шарль Балли утверждал, что противоположности являются проявлением природной склонности человеческого ума . Бинарные оппозиции, например, добро – зло, движение – покой, свет – тьма, являются фундаментальной частью человеческого мышления .
Георг Вильгельм Фридрих Гегель в своей работе «Наука логики» (1812-1816), рассуждая о связи языка и мышления, описывает немецкий язык как развитый и обладающими преимуществами перед другими языками, так как он имеет в своем лексическом составе слова с противоположными значениями, «так что нельзя не усмотреть в этом даже некоторого спекулятивного духа… мышлению может только доставлять радость; если оно наталкивается на такого рода слова и находит, что соединение противоположностей, являющееся выводом спекуляции, но представляющее собою для рассудка бессмыслицу, наивным образом выражено уже лексикально в виде одного слова, имеющего противоположные значения» .
Анализу природы энантиосемии в более поздние периоды были посвящены работы не только философов, но и лингвистов: В.И. Шерцля (1883), К. Абеля (1885), В.Н. Прохоровой (1978), И.Н. Горелова (1986), Д. Бунчича (2004), В.Ю. Кравцовой (2006), Л.Р. Махмутовой (2009), С. Дюбуа (2018), Ю.В. Романчук (2019, 2020), и др. Однако несмотря на существующих интерес к данному феномену, в современном языкознании энантиосемии уделяется гораздо меньше внимания, чем смежным c ней явлениям: полисемии, омонимии и антонимии. Число опубликованных работ по данной теме относительно мало, а существующие исследования в своей совокупности не носят системный характер. Более того, на сегодняшний день не существует общепринятых точек зрения ни на статус энантиосемии, ни на собственно термин, определяющий данное понятие. Именно этим и обуславливается актуальность настоящего исследования.
2. Основные результаты
Термин «энантиосемия» (др.-греч. εναντιο – «противоположный» + σημία – «значение») был введен российским филологом Викентием Ивановичем Шерцлем в 1883 году и рассматривался как наличие у одной лексической единицы двух прямо противоположных значений. Однако сам Шерцль не был удовлетворен данным термином, считая его не совсем удачным, так как он «не вполне точно отражает суть самого явления» . В качестве примера энантиосемии Шерцль приводит латинское прилагательное altus, которое имеет два значения: 1. высокий (e.g. altus mons – «высокая гора»); 2. глубокий (e.g. altus puteus – «глубокий колодец») . Шерцль отмечал, что энантиосемия присутствует в большей или меньшей степени почти во всех языках . Данное утверждение остается верным и на сегодняшний день, что подтверждается большим количеством примеров единиц с противоположными значениями в словарном составе современных языков. В то же время Шерцль обращал внимание на то, что противоположность значений в рамках одного плана выражения характерна в основном для начальных этапов развития языка. Исследователь писал, что неопределенность значений в рамках одного и того же звукового комплекса наследуется от ранних этапов развития языка, то есть «чем язык древнее и чем народ примитивнее, тем чаще встречается это явление, и наоборот: чем больше язык развит и чем образованнее народ, тем точнее он различает категории понятий и тем реже встречается энантиосемия» . Иными словами, признавая статус энантиосемии как одного из «замечательнейших и поразительнейших явлений в области семиотики», Шерцль считал энантиосемию скорее недостатком языка, свидетельством его примитивности и неразвитости, хотя эта точка зрения не находит теоретического обоснования в современных исследованиях .
Еще одним основоположником исследований энантиосемии считается немецкий филолог Карл Абель. В 1885 он опубликовал книгу «Противоположные значения праслов», в которой выдвинул гипотезу о первоначальной энантиосемии . Абель полагал, что первоначально слово может обладать противоположными значениями . Однако по мере развития языка энантиосемичные единицы исчезают, разделяясь на отдельные слова, каждое из которых обладает одним из двух противоположных значений .
Несмотря на схожесть первоначальных трактовок явления, на сегодняшний день остаются открытыми вопросы об определении термина и статусе энантиосемии в ряду смежных лексико-семантических явлений. Существует четыре основных подхода к рассмотрению этой проблемы:
1. Энантиосемия рассматривается как разновидность антонимии;
2. Энантиосемия является разновидностью омонимии;
3. Энантиосемия является разновидностью полисемии;
4. Энантиосемия является самостоятельной лексико-семантической категорией.
Остановимся на каждом подходе подробнее. Некоторые исследователи рассматривают энантиосемию как разновидность антонимии. Например, В.Н. Прохорова описывает энантиосемию как менее известную разновидность антонимии, приводя в пример русское прилагательное «благой» . Согласно словарю Д.Н. Ушакова, данное прилагательное принимает противоположные значения в разных лингвистических контекстах: в выражении «благая мысль» оно употребляется в значении «хороший», в то время как в выражении «кричать благим матом» – в значении «сумасбродный» . Как отмечает Прохорова, в приведенном примере возможность образования противоположных значений заложена в элементах значения слова, так как у противоположных явлений всегда присутствует общий признак .
Сходная точка зрения присутствует в работах Л.А. Новикова, который охарактеризовал энантиосемию как непродуктивную разновидность антонимии («внутрисловную антонимию»), которая находит выражение в характере связей одной лексической единицы с другой . И.В. Якушевич также придерживалась этой, ставшей классической, точки зрения, согласно которой энантиосемия является разновидностью антонимии, проявляемой как наличие противоположных значений внутри одного и того же слова, представляя собой «частный случай семантической структуры отдельного слова» . Данная точка зрения находит подтверждение в логико-философском аспекте антонимии. О.Н. Лихачева в своих исследованиях отмечает, что в философии различают два вида противоположности: внутри одной сущности (противоположные определения одной и той же сущности) и между двумя сущностями (истинные, действительные крайности) .
Однако многие исследователи не разделяют данную точку зрения, считая энантиосемию разновидностью омонимии. Д. Бунчич рассматривал энантиосемию как внутрисловную комбинацию омонимии и антонимии, которая не представляет серьезной проблемы для коммуникации, так как нейтрализуется контекстом . Одним из оснований считать энантиосемию разновидностью омонимии является способ фиксации энантиосемантов в лексикографических источниках. Как утверждает Ë.Р. Одилов, в некоторых словарях такие слова, как «просмотреть», фиксируются как омонимы, поэтому во многих исследованиях энантиосемия понимается как разновидность омонимии . Однако в своей работе автор не приводит конкретные лексикографические источники, на основании которых был сделан данный вывод. Дальнейшие исследования, наоборот, показывают, что многие лексикографические источники фиксируют энантиосеманты в качестве полисемантичных единиц. Показательным в данном контексте является глагол «просмотреть», который в толковых словарях русского языка Даля, Ожегова и Ушакова зафиксирован как многозначная лексическая единица, а не как омоним.
Также существует точка зрения, согласно которой энантиосемию нельзя считать разновидностью антонимии, так как одним из категориальных признаков антонимии является наличие двух различных планов выражения, а не выражение противоположных значений одним словом . С другой стороны, нельзя приравнивать энантиосемию и к омонимии основываясь на том, что энантиосеманты зафиксированы в словарях как омонимы, так как в большинстве случаев энантиосемичные единицы зафиксированы в одной словарной статье. В отличие от энантиосемантов, омонимы не демонстрируют между собой семантической связи. Более того, они даже могут являться разными частями речи , например, английское fly, которое может употребляться и как существительное, и как глагол.
Ряд лингвистов выделяет энантиосемию в качестве самостоятельной категории наравне с полисемией, омонимией, антонимией и синонимией. Л.Р. Махмутова утверждает, что энантиосемия является самостоятельной категорией лексической семантики, так как ни одна лексико-семантическая категория не обладает полным набором свойств, присущих энантиосемии . Данная точка зрения подтверждается и другими исследователями. Так, например, В.Ю. Кравцова понимает энантиосемию как самостоятельное, но смежное между полисемией и антонимией явление, появление которого языке обусловливается принципами асимметрии языкового знака, системными отношениями в языке и дуализмом человеческого мышления .
Наиболее обоснованным представляется трактовка энантиосемии как разновидности полисемии, так как развитие противоположных значений происходит внутри структуры одного полисеманта на основе определенных смысловых связей, в отличие от омонимии и антонимии, где противопоставление всегда состоит из двух лексических единиц. Иными словами, энантиосемия проявляется в рамках одной языковой единицы, представляя собой оппозицию значений на внутрисловном уровне .
Данная точка зрения подтверждается исследованиями других ученых. Ю.В. Романчук, ссылаясь на работы Ю.Г. Скибы и Л.Е. Бессоновой, описывает энантиосемию как особый вид полисемии, подчеркивая, что «тождество в плане содержания обеспечивается общими семантическим компонентами, которые представлены единой материальной оболочкой», то есть, планом выражения . Ë.Р. Одилов также придерживался данного взгляда на проблему статуса энантиосемии. Cолидаризируясь с Л.Е. Бессоновой, ученый трактует энантиосемию как «полисемию полярного типа» . Ученый утверждает, что в случае энантиосемии процессы семантического варьирования происходят внутри одной лексической единицы, что позволяет отнести энантиосемию к разновидности полисемии. В то же время он обращает внимание на то отличие энантиосемичной лексической единицы от полисеманта: «Энантионим – биполярен, в то время как полисемантичное слово может иметь множество значений. Следовательно, несмотря на то что энантиосемия образуется на основе полисемии, не всякое полисемантичное слово образует энантиосемию» .
Л.Р. Махмутова также полагает, что энантиосемия тесно связана с полисемией. Исследователь утверждает, что, как и у многозначных слов, новое противоположное значение возникает в результате развития первоначальной семантики . Махмутова приводит в пример выражение «взять в долг», в семантической структуре которого в результате неправильного употребления образовалось новое значение – «дать в долг». Подобные примеры можно обнаружить и в лексической структуре английского языка. Например, прилагательное bad зафиксировано в словаре Cambridge Dictionary со следующими значениями:
1. Unpleasant and causing difficulties;
2. Of low quality, or not acceptable;
3. Not successful, or not able to do something well.
Однако в последнее время данное прилагательное стало использоваться в разговорной речи со значением «крутой», «отличный» или «впечатляющий». Примеры такого употребления могут быть найдены в словаре Urban Dictionary:
- В значении «good»: This car is so bad!
- В значении «very good looking female»: That girl is so bad!
- В значении «a lot, much»: I love you so bad!
На сегодняшний употребление прилагательного bad с новым значением можно встретить только в молодежном сленге, однако не исключено, что через несколько лет данное значение будет зафиксировано в лексикографических источниках. Такой же семантический сдвиг уже произошел в структуре наречия literally, которое первоначально употреблялось в значении «буквально» (He took the remark literally), но со временем из-за неправильного употребления приобрело значение «фигурально» (I was literally dying of laughter), которое впоследствие стало фиксироваться в словарях (например, Cambridge Dictionary, Merriam-Webster, Collins Dictionary).
Таким образом, описываемый феномен занимает пограничное положение среди смежных лексико-семантических категорий, что обусловливается разнообразием лингвистических подходов, и неудивительно, что вопрос о месте энантиосемии среди смежных языковых явлений остается открытым.
Статус энантиосемии не является единственным аспектом, вызывающим споры исследователей. Лингвисты до их пор не пришли к единому мнению в вопросах терминологии, используемой для описания данного явления. Разные авторы используют целый ряд терминов, обозначающих данное явление – энантиосемия, контронимия, автоантонимия, слова Януса, антифразис и др. Ниже приводится соотношение частотности употребления различных терминов для описания явления (рис. 1) и для описания лексических единиц, обладающих противоположными значениями (рис. 2) на основе поисковых запросов в поисковой системе Google Scholar:
Рисунок 1 - Частотность употребления терминов энантиосемия, контронимия, enantiosemy и contronymy по отношению к описываемому явлению
Рисунок 2 - Частотность употребления различных терминов для описания лексических единиц, обладающих противоположными значениями
В отличие от энантиосемии и контронимии, такие термины, как слова Януса и автоантонимы (Al-Kharabsheh, 2008; Долматова, 2018; Sandow, Bailey, Braber, 2024), не получили статуса самостоятельных научных понятий. Термин автоантоним вполне логично описывает энантиосемию как разновидность антонимии, однако его невозможно применить к исследованиям, выделяющим энантиосемию как самостоятельное явление или разновидность омонимии. Выражение слова Януса акцентирует внимание на двойственной природе таких слов, ассоциируя их с мифологическим образом двуликого бога Януса. Термины слова Януса и автоантонимы точно отражают суть явления, однако как самостоятельные термины редко встречается в академических исследованиях, а только упоминаются в научных трудах отдельных авторов как один из вариантов обозначения явления энантиосемии (Бродский, 2011; Огнева, 2016; Муродова, Джумабаева, 2017).
Термин антифразис (Горелов, 1986; Петрова, 2010; Яковенко, 2013, Хазуева, 2020) имеет еще более узкую сферу применения и относится преимущественно к стилистическим приемам, при которых слово намеренно используется в противоположном значении. Антифразис трактуется как разновидность иронии и «троп, состоящий в употреблении слов в противоположном смысле (в сочетании с особым интонационным контуром)» . При этом, именно из-за его принадлежности к стилистическим приемам кажется неправомерным ставить антифразис в один ряд с другими терминами, описывающими лексико-семантическое явление.
3. Заключение
Энантиосемия является неотъемлемым свойством естественных языков, открывая перед исследователями уникальные возможности для анализа лексического и семантического разнообразия и изучения принципов организации концептуальной системы. Отсутствие общепринятой точки зрения на статус энантиосемии в континууме смежных явлений затрудняет ее исследование и систематизацию. Наиболее обоснованным является представление об энантиосемии как разновидности полисемии, где противоположные значения развиваются внутри одной лексической единицы, опираясь на контекстуальные и семантические связи.
Остаётся открытым вопрос о разграничении энантиосемии и смежных с ней явлений. Более того, исследование энантиосемии, вне всякого сомнения, требует унификации терминологии. Описанная выше терминологическая множественность представляет существенную проблему, так как усложняет научную коммуникацию, затрудняет систематизацию исследований и усиливает размытие границ данного явления, поскольку каждый из терминов предлагает свой взгляд на его природу. Унификация терминов будет способствовать систематизации подходов и методов исследования энантиосемии и комплексному изучению её когнитивных, семантических и культурологических аспектов.