ЗАИМСТВОВАНИЯ КАК РЕСУРС КОМИЧЕСКОГО В УСЛОВИЯХ МОНО- И ПОЛИМОДАЛЬНОСТИ
ЗАИМСТВОВАНИЯ КАК РЕСУРС КОМИЧЕСКОГО В УСЛОВИЯХ МОНО- И ПОЛИМОДАЛЬНОСТИ
Аннотация
Анализируются заимствования из английского в русский язык в аспекте их освоения носителями языка-реципиента как ресурс создания комического эффекта. К анализу привлекаются англицизмы, вошедшие в русский язык на разных временных рубежах (с 90-х гг. XX века до нынешнего момента). Отмечено, что поддержанная глобализацией экспансия английского языка в русский используется в дискурсивной практике комизма, реализованной как юмор, сатира, ирония, пародия, гротеск и абсурд. Показано, что факты комического использования англицизмов в русском языке представлены в разных формах коммуникации (устной / письменной) и разных семиотических средах (мономодальной вербальной / полимодальной аудиовидеовербальной). Выявлено, что комизм основан на лексическом отношении омонимии исконной лексики и заимствованной, структурном тождестве разных англицизмов с разной семантикой, сдвиге стилистической окраски и придании оценочности.
1. Введение
Русский язык, играя значительную роль в мировой культуре и оставаясь одним из мировых и глобальных языков, все больше подвергается экспансии англицизмов. Количество научных публикаций и разносторонних исследований подтверждают актуальность проблематики национально-культурной, национально-этнической, локальной, языковой идентичности , , . Негативные следствия глобализма в современном мире – и в частности, на территории России – не только понимаются как острый дискуссионный вопрос, но и служат средством мобилизации языковой политики и защиты родной речи.
Языковые контакты, с одной стороны способствуют взаимопониманию и культурному взаимообогащению, с другой стороны угрожают языкам- и культурам-реципиентам. Обилие англицизмов, зафиксированных в словарях русского языка, вызывает опасения многих исследователей , , и в то же время активизирует практику «импортозамещения» иноязычного лексикона в русском дискурсе.
Разноязычные влияния на русский язык в разные исторические эпохи многократно становились предметом юмора и сатиры. Интегративно понимая юмор, сатиру и иронию как проявления комического, можно обнаружить много примеров защиты от аккультурации в произведениях писателей и поэтов.
В XVIII в., по меткому замечанию А.С. Пушкина, дамы,
«… русским языком
Владея слабо и с трудом,
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной» .
Гений русской литературы и о себе отмечал:
«А уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами» и
«Раскаяться во мне нет силы,
Мне галлицизмы будут милы» и неслучайно прибегал к пародийному описанию в чудесной пропитанной русским духом повести «Барышня-крестьянка» англомании своего героя Г.И. Муромского: «Этот был настоящий русский барин… продолжал проказничать, но уже в новом роде. Развел он английский сад... Конюхи его были одеты английскими жокеями. У дочери его была мадам англичанка. Поля свои обрабатывал он по английской методе» . Неудивительно, что многие заимствования становятся объектом юмора и сатиры. В связи с этим главный интерес для нас представляет возможность использования языковой экспансии англицизмов в прагматике комизма в коммуникативных условиях моно- и полимодальности.
2. Методы и принципы исследования
Эмпирическая база исследования составлена из текстов, содержащих элементы юмористических жанров (сатиры, юморески, анекдота и т.п.). Среди них использованы и отдельные языковые факты, и тексты в полном объеме, высмеивающие избыточные заимствования из английского в русский язык. К анализу привлечены тексты, реализованные в мономодальном (текстовом вербальном виде) и полимодальном формате (видеосюжета, фильма, видеозаписи сценического шоу). Анализу подвергаются англицизмы, вошедшие в лексический состав русского языка с 90-х гг. XX века по настоящее время – без темпоральной и тематической дифференциации этапов заимствования.
Адекватно фактическому материалу использованы общенаучные методы наблюдения, анализа, синтеза, выборки, экстраполяции, количественного анализа, во взаимодействии с лингвистическими методами контекстуального, компонентного, сопоставительного анализа, анализа лексикографических источников.
Таким образом обеспечивается решение задач исследования:
- выявить языковые факты комизма на основе англицизмов;
- сопоставить семантику заимствований в языке-доноре (английском) и языке-реципиенте (русском);
- выявить языковую базу комизма, главным образом на лексико-семантическом уровне языковой иерархии;
- подвергнуть анализу средства реализации комизма – вербальные и невербальные в различных коммуникативных средах (моно- и полимодальной) и сравнить их эффективность.
3. Обсуждение
Падение «железного занавеса» и открытие России миру распахнуло двери иноязычным культурам на языковых просторах бывшего СССР в невиданном масштабе. Бизнес-лексика, по объективным причинам отсутствовавшая в русском языке, импортировалась из английского в 90-х гг. и одними носителями русского языка воспринималась с восторгом, а другими оценивалась как негативное явление . К противникам англоязычной экспансии того периода можно причислить М. Державина и А. Ширвиндта, создавших сатирическую зарисовку «Бизнес 90-х», где многочисленные синтаксические повторы, переспросы и риторические вопросы использовались для маркирования заимствований офис, концерн, инвесторы, маркетинг, факторинг, диллер, лизинг, бартор, консалтинг, брокер, инжиниринг, дистрибьютор, наполнивших в русском языке нишу экономического дискурса с началом рыночной экономики.
«Вы забыли про лизинг! – Я забыл про лизинг?! Вы с ума сошли! Я собаку съел на лизинге! Я всю жизнь только лизингом и занимаюсь!» Частичная омофония связывает лизинг ([<англ. lease – сдача внаем] ‘долгосрочная аренда сооружений производственного назначения, машин, оборудования, транспортных средств и другого имущества … ) с глаголом лизать ‘проводить языком по чему-нибудь, касаться кого-нибудь или чего-нибудь языком...’ . Примечательно, что произнесение последней фразы А. Ширвиндт сопровождает емким движением корпуса и головы, не оставляющим сомнение в том, что авторы актуализируют значение ‘лизать зад’. Невербальный визуальный маркер усиливает сатирический эффект, основанный на межъязыковом созвучии русского глагола с негативной коннотацией и английского субстантивированного герундия.
В дальнейшем развитии диалога становится очевидным полное отсутствие смысла в речевом потоке каждого коммуниканта: «Надо было срочно продавать брокерское место и лицензировать инжиниринг!» Семантика употребленных в контексте терминов однозначно раскрывает алогизм, т.к. описываемые действия не имеют причинно-следственной связи, фраза построена из неведомых большинству носителей языка глосс.
- Вам не жить, это я Вам как эксклюзивный дистрибьютор говорю.
- Как кто?
- Я такое два раза не повторяю .
Финальная фраза сближает термин с обсценной лексикой или иными единицами, выходящими за пределы литературного языка. Кумуляция терминов-заимствований, использованных в данном полимодальном минитексте неадекватно истинному значению, позволяет идентифицировать его как «комедию абсурда».
Рисунок 1 - Невербальные маркеры негативной оценки англицизма
Мономодальная реализация комического, задействующая омонимию англицизмов и русскоязычной исконной лексики, представлена в меньшем масштабе. Активное в русском языке заимствование поститься в значении ‘размещать в интернет-ресурсе сообщение’ оказывается омонимом исконной лексеме поститься со значением ‘соблюдать пост’ и провоцирует шутки, аналогичные этой:
- Батюшка, можно я не буду поститься?
- Не постись, твои посты все равно никто не читает .
Однако, юмористический эффект возможен только в письменной форме этого анекдота, т.к. озвучание неумолимо разрушает межъязыковой параллелизм на фонологическом уровне из-за разной локализации ударения (пóститься и постúться). Очевидно также, что эта шутка не всеми носителями русского языка может быть воспринята положительно, т.к. способна оскорбить религиозное чувство православных.
Агнонимы активно используются в качестве фона к модным англицизмам, пополнившим акролект русскоязычных дискурсивных практик. Устойчивое словосочетание закрыть гештальт широко распространилось за границы профлекта и терминосферы психологии, превратившись в мем. Объем значения расширился от ‘завершить начатое, довести до конца, успокоиться и больше не возвращаться в ту ситуацию’ до ‘закончить дело, решить вопрос, справиться с задачей’, постепенно утратился компонент ‘после этого успокоиться, прийти к гармонии с самим собой’. Массовая эксплуатация этого выражения стерла его терминологическую специализацию и точность и сделала предметом насмешек и пародий. Так, в шоу «Уральские пельмени» «Галопом по синкопам» обыграна эта фразеологема как последствия визита к семейному психологу:
- <Жена – подруге> В общем она сказала, что самое главное в жизни – это закрыть гештальт.
- <Муж – другу> Вадя, у меня всегда реально гештальт закрыт. Я не знаю, че за предъявы тухлые такие. Закрой гештальт, кстати!
Вербальный контекст не отражает семантического наполнения закрыть гештальт участниками сцены, и только невербальные средства (жест, указывающий на брюки, и последующие движения, имитирующие застегивание ширинки) (см. рис. 2) раскрывают трактовку авторов юморески, активно поддержанную зрительским смехом и аплодисментами.
Рисунок 2 - Англицизм-агноним «закрыть гештальт» в прагматике комизма
- Галя, это абьюз! Газгольдер!
- Газлайтинг!
Восклицание с семантической ошибкой в первой реплике и исправление этой ошибки в ответном коммуникативном ходе опираются на общность морфологической структуры лексем газгольдер и газлайтинг, которые не имеют предметно-тематического единства или принадлежности к одной лексико-семантической группе. Структурное подобие, созвучие первой корневой основы композитов газ- создает базу для игры с подменой значения (от ‘емкость для хранения газа’ до ‘форма психологического насилия’) и сатирического эффекта.
Осмеянию в литературе подвергались и чрезмерные усилия обратной русификации лексикализированных заимствований: «В прошлом году по почину новой императрицы, пожелавшей сделаться более русской нежели сами русские, в придворном чиноименовании чуть было не свершилась целая революция – возник проект поменять немецкие звания на старомосковские. Обер-камергеров задумали переименовать в постельничих, камергеров в спальников, обер-шталмейстеров в ясельничих, мундшенков в чарочников, камер-юнкеров в комнатных дворян и тому подобное. Среди придворных служителей произошло волнение, … вышел громкий скандал, и проект был предан забвению» .
Идея замены англицизмов представлена в шоу «Уральские пельмени», где авторы предлагают «В ответ на их санкции произвести полное импортозамещение иностранных слов» и «их krasy раздавить бульдозером русского языка» . Сатирической обструкции подверглись единицы бытового дискурса, прочно вошедшие в обиходный лексикон и активно используемые и в официальном, и в неофициальном регистрах. Предлагаемые замены обладают образностностью, ассоциативной основой и яркой оценочностью, их можно считать прагмемами: пинкод→ деньрожденник, забывальник;бизнесланч → хавка-дешевка, хавка-халявка,дефолт → лапосос. Любопытно, что фантазия авторов привлекает к созданию замещающих единиц разные автохтонные средства словопроизводства, при этом многие из конструируемых дериватов-неологизмов нетождественны по морфемной структуре исходным (см. табл. 1).
Таблица 1 - Деривация англицизмов и замещающих русскоязычных номинаций
англицизм | замещающий неологизм-прагмема | ||
лексема | способ словообразования | лексема | способ словообразования |
менеджер | аффиксация (моносуффиксальный) | втюхиватель | аффиксация (префиксально- суффиксальный) |
гаджеты | аффиксация (моносуффиксальный) | залипоны (залипают все в них) | аффиксация (префиксально-суффиксальный) |
гипермаркет | аффиксация (монопрефиксальный) | бродильник (целый день по нему бродишь) | аффиксация (двухсуффиксальный) |
банкомат | аффиксация (моносуффиксальный) | дегоплюв, бабломет | словосложение, обратная деривация |
селфи | лексико-морфологический (субстантивация) | себя-фотка, себя-любка | словосложение, аффиксация |
самощелк | словосложение, обратная деривация | ||
лайки | лексико-морфологический (субстантивация) | вошки (от Во!) | лексико-морфологический (субстантивация), аффиксация (моносуффиксальный) |
Юмористический эффект возникает на основе контраста семантики предлагаемых неологизмов с однокоренными единицами русского языка и сменой сигнификативной оценки: вошка = вошь (ядрена вошь, вошь поднаготная и пр. с экплицитной негативной оценочностью). Нейтральное, лишенное оценки понятие менеджер в результате замены приобретает выраженный отрицательный шлейф: втюхиватель. Конструкт самощелк использует лексему щелкать в значении ‘фотографировать’, которая имеет стилистическую окраску разговорной лексики, в то время как селфи лишена такой функционально-стилистической окраски. Лексема гаждет, этимологически связанная с изобретательской деятельностью, нейтральна в стилистическом отношении, в то время как русскоязычный неологизм залипон содержит отрицательную коннотацию и образован от стилистически маркированной лексемы залипать, идентифицируемой в словарях как жаргон или сленг. Аналогично и банкомат, имеющий только денотативное значение, разительно отличается от экспрессивного бабломет с негативной коннотацией и снижением по шкале функционально-стилистической окраски (т.к. образован от жаргонного бабло).
Полимодальная реализация текста создает больший эффект, чем тот, который мог бы быть достигнут в мономодальном вербальном воплощении. Мимика и жесты юмористов экспрессивнее выражают их авторскую оценку, эксплицируют оценочный компонент (сморщенными лицами, поворотами головы в сторону и закатыванием глаз), поясняют идею неологизмов-замен. Так, вошка без сопровождения жестом аудиторией не воспринята, только после этой невербальной поддержки становится ясной и получает горячее одобрение публики (см. рис. 3).
Рисунок 3 - Невербальные маркеры как прагматические средства комизма
4. Заключение
Подводя итоги представленного анализа, стоит отметить выявленные тенденции комической реализации англицизмов в русском языке:
1. Использование заимствований в роли агнонимов в период активной и мощной экспансии в язык-реципиент актуализирует стратегию языковой и локальной идентичности, защищая родной язык от избыточной иноязычной лексики.
2. Дискурсивные практики комизма охватывают различные формы (юмор, сатира, ирония, пародия, гротеск и абсурд) и используют различные языковые средства создания комизма (разных уровней языковой иерархии) и задействуют разные модели словопроизводства (на основе автохтонных средств деривации).
3. Реализации комизма способствуют лексико-семантические отношения омонимии исконной лексики с заимствованиями, тождество морфемной структуры двух англицизмов с разной семантикой (уподобление агнонимии), придание оценочности и сдвиг функционально-стилистической окраски.
4. Вербальная реализация комизма с англоязычной лексикой уступает по эффективности полимодальному воплощению в аудиовидеовербальном тексте, где невербальные средства ярче эксплицируют авторскую идею и помогают эффективнее решить прагматическую задачу.
В заключение стоит подчеркнуть, что пародия на стратегию национальной языковой идентичности может быть истолкована как псевдопатриотизм, неуместный и потому вызывающий комический эффект, выразительно одобренный аудиторией. Попытка одномоментного силового (или насильственного) внедрения в языковую практику новых номинаций для устоявшихся заимствований, пришедших в русский язык вместе с именуемыми явлениями и объектами, очевидно обречена на провал, как и идея Александры Федоровны Романовой «стать более русской...». Утопичность в речевой практике, активно высказываемая на просторах интернета в форумах, блогах, должна уступить место сдержанной языковой политике, нацеленной на постепенное искоренение избыточных заимствований.