THE LINGUISTIC CONSTRUCTION OF CORNWALL'S REGIONAL IDENTITY DISCOURSE IN FICTION
THE LINGUISTIC CONSTRUCTION OF CORNWALL'S REGIONAL IDENTITY DISCOURSE IN FICTION
Abstract
The article raises the question of the ways of discursive construction of the regional identity of the British region of Cornwall in the fiction discourse of the 20th century. It substantiates the relevance of the research due to the importance of literature for the reflection and comprehension of regional identity problems, as well as for the formation of the regional brand. A constructivist approach to the definition of the concept of "identity" is examined. The author concludes that the analysed works construct regional, but not national identity of Cornwall. This is achieved by (1) creating an isolated cultural and geographical space saturated with Cornish toponyms and proper names; (2) saturating the text with descriptions of specifically Cornish trades; (3) using dialectal linguistic units to characterize the characters. It is suggested that the differences between the discursive construction of the identity of Cornwall and its relatives Scotland and Ireland are largely due to extralinguistic (political) reasons.
1. Введение
Последние годы характеризуются устойчивым интересом научного сообщества к понятию идентичности, особенно – национальной и региональной. Этот интерес вызван на первый взгляд противонаправленными процессами глобализации и роста регионализма, когда на политической карте происходит постоянное переосмысление национальных границ . Всё чаще в фокусе внимания исследователей, в том числе лингвистов, оказывается и понятие идентичности, а также способы ее конструирования на уровне дискурса – в художественной литературе, СМИ, институциональном дискурсе и т.д. В настоящей статье мы обращаемся к дискурсивным способам конструирования региональной идентичности в художественной литературе на примере Корнуолла – региона в составе Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, не обладающего широкой автономией, и до сих пор в этом отношении изученного относительно мало. Между тем художественная литература является одним из способов конструирования идентичности, играя роль зеркала политических и социальных процессов в обществе, что особенно значимо для малых наций Британских островов . Так, С.А. Стринюк (2018) и Taynor (2002) показывают, как поиск ирландской идентичности оказывается в центре современной ирландской литературы , , а целый ряд ученых отмечает, что шотландская литература смогла отойти от аналогичных поисков лишь после открытия собственного парламента в Эдинбурге в 1997 г., когда исчез императив ответственности шотландской литературы за создание национальной идентичности . Кроме того, с точки зрения экономики, художественная литература – это и один из способов построения как регионального, так и национального бренда, наряду с другими проявлениями популярной культуры , а потому представляет актуальный материал для анализа.
2. Вопросы национальной и региональной идентичности на Британских островах
Всплеск европейского регионализма, особенно на Британских островах (референдум о независимости Шотландии 2014 г., рост националистических настроений в Уэльсе и усилившуюся агитацию за референдум об отделении Северной Ирландии от Соединенного королевства и воссоединения с Ирландской республикой) привлекает внимание исследователей широко спектра наук , , , . Уже при беглом знакомстве с научной литературой становится очевидно, что в фокусе исследователей – автономные регионы, относящиеся к так называемой «кельтской Британии», т.е. в этнокультурном отношении исторически отличающиеся от англо-саксонской Англии (даже если в настоящее время население всего государства гораздо более разнородно как в этническом, так и в культурном отношении, тем не менее в политическом и медиадискурсе, в художественной литературе по-прежнему эксплуатируется «кельтский миф» и «кельтское наследие», противопоставляющееся «англосаксонскому» ).
Вместе с тем «кельтские регионы» Британии тремя автономными составными частями Соединенного королевства не ограничиваются, и как минимум еще один из них, Корнуолл, до сих пор не получил столь же пристального внимания в научной литературе. Однако профиль Корнуолла в последние годы также возрос, во многом благодаря не политике, а популярной культуре; в качестве одного из примеров можно назвать высокорейтинговый телесериал BBC «Полдарк» (2015-2019, экранизация одноименной литературной серии корнуэлльского писателя Уинстона Грэма), действие которого происходит в Корнуолле конца XVIII века. Телевизионный проект спровоцировал рост локального туризма и способствовал большей узнаваемости региона за его пределами (Корунолл здесь вписывается в общий тренд, когда успешные литературные и телепроекты с региональным колоритом используются как стимулы роста туристической отрасли в соответствующем регионе , ). Поскольку в подобных проектах региональная идентичность превращается в экономический фактор, становится актуальным изучение легших в основу текстов-первоисточников (в данном случае – художественных произведений).
3. Корнская идентичность как объект исследования
Согласно конструктивистскому подходу к понятию идентичности, она представляет собой продукт дискурсивно-коммуникативных практик – речемыслительных операций, производящих и воспроизводящих смысловые структуры . Идентичность формируется за счет системы речевых паттернов, дискурсивных схем, которые оформляют и семантически структурируют принадлежность к определенной группе . История происхождения, жизни, самоописание, способы номинации и оценки «чужого» складываются в нарратив об идентичности – важнейшую составляющую дискурсивного пласта. Рассматривая идентичность национальную, Е. А. Кожемякин даже приравнивает ее к дискурсивной: «В определенном смысле национальная идентичность – это дискурсивная идентичность, поскольку определение себя в аспекте нации может быть выражено, зафиксировано и определено исключительно посредством речевых маркеров» . Среди таких маркеров выделяют номинации, указывающие на семиотический статус региональной или национальной принадлежности (например, самоназвания или институциональные номинации); исторический нарратив (в частности, описание происхождения или хронология истории конкретной группы); категории «свой» – «чужой»; образ региона или культуры, с которыми ассоциируется исследуемая идентичность. Представляется, что то самое же верно и в отношении идентичности региональной.
Применительно к Корнуоллу в силу политических причин едва ли можно говорить о национальной идентичности (как о шотландской или ирландской), однако вполне справедливо ставить вопрос об идентичности региональной. Корнуолл – часть Соединенного королевства, исторически похожая в этнокультурном отношении на Шотландию, Уэльс или Северную Ирландию (т.к. это часть «кельтской» Британии), но политически не оформившаяся в автономный регион. В силу этого Корнуолл, за редким исключением, при обсуждении региональной идентичности на британских островах не фигурирует в научных работах, художественных произведениях или публицистике как пример региона, своей собственной идентичностью обладающего. Среди исключений – шотландский поэт и общественный деятель Хью Макдиармид (1892-1978), стоявший у истоков Шотландской национальной партии и мечтавший о создании «Кельтской Рабочей Республики», в которую вошли бы Шотландия, Ирландия, Уэльс и Корнуолл .
«Кельтскую» идентичность Корнуолла отстаивал и лингвист Г. Дженнер (1848-1934), идеолог возрождения корнского языка. Свой языковой учебник 1904 г. он адресует «людям корнской национальности» и в предисловии пишет: «Каждый житель Корнуолла знает, что как бы он ни гордился принадлежностью к Британской империи, он не более англичанин, чем житель Кейтнесса, и он точно также, как шотландец, ирландец или валлиец (…) имеет право на отдельный, локальный патриотизм и может гордиться своей малой Родиной, и при правильном понимании это никак не мешает, а даже способствует патриотизму британскому; он в меньшей степени англосакс, а большей степени кельт, как гэлы, валлийцы, мэнцы или бретонцы» (перевод наш. – О.Б.) .
Среди современных исследований можно назвать анализ конструирования корнуэлльской идентичности и ее использование для развития туристической отрасли , а также отечественный анализ гастрономического англоязычного дискурса, где Корнуолл противопоставляется остальной Великобритании: «пример глюттонического этно-кода региональной природы – пищевые предпочтения Корнуолла, широко известной своими мистическими историями и фольклорными традициями области Великобритании» . Корнуэлльские блюда названы «странными пирогами с необычной начинкой» , а далее при анализе художественного дискурса с подобными маркированными глюттонимами с точки зрения проблем перевода отмечается, что важно уловить национально-территориальную специфику, так как в противном случае декодирование текста невозможно: реципиент должен быть «осведомлен о семиотическом образе пирогов тоббаго, а соответственно – о месте их производства (происхождения)» .
В художественной литературе Корнуолл традиционно связывают с произведениями Дафны дю Морье. Так, обращаясь к идентичности Корнуолла в произведениях Дю Морье, исследователи отмечают, что она строилась с опорой на так называемый «корнуоллский миф» – символику, произрастающую из представления о Корнуолле как об источнике происхождения артурианы. При этом «корнуоллский миф» Дю Морье ставится в оппозицию к имперской трактовке артуровского мифа, принятого в английской литературе .
4. Материалы и методы
В настоящей статье предпринят анализ дискурсивных средств создания корнуолльской идентичности в художественной литературе на материале первых двух романов «корнуэлльской серии» (Novels of Cornwall) Уинстона Грэма (издавалась 1945-2002): «Росс Полдарк» (1945) и «Демелза» (1946). Несмотря на относительно давнюю дату публикации, эти произведения продолжают пользоваться успехом среди читателей и были дважды успешно экранизированы в 1975 и затем 2015-2019 гг.; это позволяет предположить, что их содержание остается актуальным для современного читателя и/или зрителя (отметим, что первая экранизация 1975 г., уже становившаяся предметом самостоятельного исследования существенно расходится с литературным первоисточником, что может свидетельствовать об изменившихся запросах общества , однако требует рассмотрения в отдельном исследовании).
С помощью метода сплошной выборки составлен корпус примеров, анализ которых позволит определить, как именно конструируется корнская идентичность. Контент-анализ позволяет выявить частотность упоминаний конкретных языковых единиц в тексте, что позволить в дальнейшем интерпретировать выявленные закономерности в содержательном отношении. Этимологический анализ имен собственных и топонимов нацелен на выявление функций элементов вертикального контекста в исследуемом тексте. Посредством анализа диалектизмов удается проследить, как автор наделяет персонажей узнаваемыми и легко идентифицируемыми речевыми характеристиками, что также способствует конструированию именно корнской идентичности говорящих.
5. Результаты
1) Номинации, указывающие на семиотический статус региональной и национальной принадлежности:
Количественный анализ номинаций, указывающих на семиотический статус региональной (Корнуолл, кельтская Британия) и национальной (Англия, Великобритания) принадлежности позволяет продемонстрировать, говорится ли в тексте эксплицитно о той или иной категории идентичности. Хотя Корнуолл (и производное прилагательное) в тексте превалирует, как показал количественный поиск по тексту обоих произведений, анализ контекстов, в которых данные обозначения употреблены в художественных текстах, позволяет говорить скорее о сильной региональной, но не национальной идентичности Корнуолла.
Указание на Корнуолл в той или иной форме составляет 64% от всех номинаций и чаще всего используется для маркировки принадлежности к местному обществу – древним родам (15%), а также для значимых для региона индустрий, т.е. шахт (15%). Далее следуют упоминания о климате и погодных условиях региона (13%). Третьей относительно ярко выраженной закономерностью можно считать указание на внтурирегиональное деление Корнуолла на цивилизованный шахтерский запад и дикий, бедный север (6%). Лишь в единичных случаях (4-5%) указание на Корнуолл используется для маркировки юридической автономии Корнуолла от остальной Англии и для характеристики менталитета персонажей, принадлежащих к этой самобытной культуре.
Англия (и производные), будучи более крупной территориальной единицей, упоминается в тексте в два раза реже Корнуолла (32%) и фигурирует как субъект международной и внутриполитической арены (17%). Дважды Корнуолл позиционируется как часть Англии: см. перифраз my own corner of England и Sawle pilchards (т.е. корнские) are the best in England. Наконец, в одном случае прилагательное «английский» использовано для разграничения культуры разных социальных слоев: These were not graceful restrained minuets but the full-bloodied dances of the English countryside, где оппозиция прилагательных graceful/restrained и full-bloodied/English указывает на классовую идентичность (аристократы/простолюдины).
2) Имена собственные и топонимы как средства создания географического и исторического пространственного нарратива:
Обособленное пространство Корнуолла, отграничивающее его от территории остальной Англии, создается за счет высокой концентрации локальных топонимов (города Sawle, Truro, Bodmin, Launceston; в честь знаменитого корнуэлльского замка Каерхейс названа даже лошадь главной героини Caerhays) и имен собственных, в том числе этимологически восходящих к корнскому языку. Таковы фамилии большинства персонажей: Poldark (конрнск. pol- / англ. pool, pond пруд, водоем), Chynoweth (конрнск. Chy nowydh новый дом), Penvenen (корнск. pen(n) / pedn холм), а также самая многочисленная группа фамилий с начальным Tre- (от конрнск. tre- поселение, жилье): Treneglos, Trevaunance, Trenwith.
Эти имена и топонимы настолько связаны в общественном сознании с Корнуоллом, что приводит популярную еще в XIX веке рифмованную считалку: By Ros-, Car-, Lan-, Tre-, Pol-, Pen- / Ye may know most Cornish men.
Местное происхождение и принадлежность к древним родам Корнуолла оказывается важной составляющей характеризации положительных персонажей:
John Treneglos, who traced his ancestry back to Robert, Count of Mortain (рус. Джон Тренеглос, чья родословная прослеживалась до Роберта, графа де Мортена) (1031-1095, брат Вильгельма Завоевателя, участвовавший в нормандском завоевании, впоследствии первый граф Корнуолл.
There had been a Chynoweth before Edward the Confessor (рус. Род Чиноветов существовал еще до времен Эдуарда Исповедника) (1003-1066, последний король Уэссекской династии на английском престоле).
При этом важно отметить, что исторические персонажи – значимые фигуры для истории не специфически корнуэлльской, а общеанглийской. Кроме того, далее в тексте Корнуолл позиционируется как периферия (провинция) по отношению к центру Англии – Лондону. Примером служит одна из сцен, когда на балу в высшем обществе о незнакомую, но вызывающую восхищение даму представители корнуэлльского высшего света принимают за гостью из Лондона (как региона более модного и прогрессивного).
3) Культурно-региональный образ Корнуолла:
Текст содержит многочисленные упоминания и порой подробные описания характерных для Корнуолла промыслов, например, петушиных боев (популярный в Корнуолле азартный вид спорта, в том числе в момент действия романа в XVIII веке), и торговли рыбой, обозначающейся диалектизмом fishjousting.
Значимая роль в сюжете отведена шахтам, составляющим значительную часть дохода Корнуолла описываемого периода и создававшим немалое количество рабочих мест для населения региона. Критиками, тем не менее, отмечается, что литературная серия «Полдарк» создает облегченный и стереотипизированный образ шахтенной промышленности . Этот тематический пласт, тем не менее, обширен и влечет за собой концентрацию соответствующей диалектной лексики. Прежде всего, это названия шахт, неизменно начинающиеся со слова wheal, (от корнск. hwel место работы), а также должности работников шахт, например bal maiden работница на шахте (корнск. bal шахта).
Что касается вышеупомянутой гастрономической сферы, которую исследователи часто считают важнейшим элементом конструирования национальной или региональной идентичности, в анализируемых произведениях не упоминаются традиционные корнуэлльские блюда. Кроме того, среди песен и танцев в описании народных гуляний фигурируют английские, а не специфические корнуэлльские: Cuckolds All Awry, All in a Garden Green, An Old Man's a Bedful of Bones, The Cushion Dance (хотя любовь к музыке в целом при этом определяется как отличительная черта уроженцев конкретно Корнуолла).
4) Диалектизмы как языковые средства характеризации персонажей:
Пласт диалектной лексики не ограничивается упомянутым выше тематическим полем шахт. Диалектными языковыми единицами изобилует прямая речь персонажей, относящихся к низшим классам корнуэлльского общества. Их речь характеризуется не только лексическим, но и грамматическим отклонением от нормативного английского языка, на котором говорят персонажи-аристократы, что часто в тексте маркируется системными орфографическими искажениями. Среди грамматических отклонений от нормы – формы местоимений и вспомогательных глаголов, орфография которых позволяет имитировать на письме региональный выговор:
Tes fair to say she was happier dead (англ. it is); Tedn’t that at all. (англ. it isn’t); that edn my fault, (англ. isn’t); 'He bain't in, ma’am. (сокр. от be ain’t, англ. he isn’t); Have ee forgotten Mister Ross? (здесь: диал. форма thee, англ. you); We’ve sent for he (англ. him).
Использование диалектной лексики происходит в двух вариантах. Во-первых, это употребление собственно корнских диалектизмов, что можно проиллюстрировать на следующих примерах:
(1) глагол creen жаловаться: этимологию слова в корнском английском прослеживают от валлийского crynu поеживаться ;
(2) прилагательное wisht с широким спектром негативных значений: усталый, бледный, замученный ;
(3) существительные chet новорожденный котенок и tacker ребенок .
Отметим, что приведенные примеры не анахронизмы и, по-видимому, употреблены в романе в соответствии с описываемым временем: chet и wisht фигурируют уже в словаре корнского диалекта Фредерика Джаго 1882 г. .
Во-вторых, в корнском отдельные слова приобретают значения, отличные от стандартного английского. Примером служит глагол mind в значении «помнить»: I mind well old grannie telling me… .
Едва ли можно утверждать, что уровень узнаваемости описанных диалектных единиц высок, и читатели настолько же быстро и однозначно опознают их как корнуэлльские, как это, например, происходит с маркерами шотландского английского или лондонского кокни.
6. Заключение
По итогам проведенного исследования можно сделать вывод, что в анализируемых произведениях дискурс конструирует региональную, но не национальную идентичность Корнуолла. В текстах содержится эксплицитное указание на Корнуолл, как часть Англии и Великобритании, причем как на периферийную область по сравнению с Лондоном – имперской столицей. При этом в текстах практически отсутствуют нарративы о «кельтском» наследии региона или об историческом прошлом, отдельном от остальной Англии. Не используется для создания корнуэлльской идентичности или хотя бы местного колорита и корнский язык (практически вымерший к моменту действия романов), даже в форме отдельных слов. Это факторы отличают дискурс корнуэлльской идентичности от аналогичных образцов дискурса художественной литературы Шотландии или Ирландии, делая его менее ярко выраженным и агрессивным.
Говоря о конструировании идентичности региональной, можно констатировать, что тексты оправдывают данную им характеристику «корнуэлльской серии». Региональная идентичность конструируется за счет спектра средств. Во-первых, создается особое культурно-географическое пространства, насыщенное корнскими топонимами и именами собственными, что позволяет воспринимать Корнуолл в романах как обособленный и самобытный регион. Во-вторых, с содержательной точки зрения тексты насыщенны описаниями специфически корнуэлльских промыслов (рыбная торговля, петушиные бои) и шахтенной промышленности. В-третьих, для характеристики ряда персонажей используются лексические и грамматические единицы, маркирующие английскую речь как диалектную – корнуэлльскую.
Выбор именно таких способов конструирования региональной идентичности, на наш взгляд, объясняется, с одной стороны, социолингвистическими факторами (корнский язык, будучи мертвым, едва ли может быть естественным образом вплетен в канву повествования, а потому что не используется), и экстралингвистическими с другой: по сравнению с другими частями «кельтской Британии», в чьей художественной литературе сильны мотивы идентичности, политически Корнуолл не обладает не только независимостью (как Ирландская республика), но и значительно меньшей автономией, в том числе и в исторической перспективе (как, например, Шотландия). Политизированность и вопросы идентичности в анализируемых произведениях связаны скорее с классовостью общества и находят отражение в отношении персонажей к социальной напряженности, но не к национальному или региональному самоопределению. Именно через социальное расслоение здесь реализуется дихотомия «свой» – «чужой».
В связи с этим может быть высказано предположение, что в случае роста общественных регионалистских настроений в Корунолле, в художественной литературе в дальнейшем могут найти отражение усилившиеся тенденции к поиску Корнуэлльской идентичности.