Композиционные особенности романа В. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари»
Композиционные особенности романа В. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари»
Аннотация
В статье анализируются композиционные особенности романа-антиутопии Веры Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари», изданного в 2021 г. Автор публикации обнаруживает, что данное произведение является полифоническим, что позволяет рассматривать социально-культурные и политические проблемы, поднятые в нем, многоаспектно и многогранно. В строении романа «Павел Чжан и прочие речные твари» используются приемы линейной, кольцевой, концентрической и ретроспективной композиции. Для конструирования отталкивающей реальности будущего применяется линейное повествование, а для анализа мотивационно-ценностной сферы главных героев произведения – ретроспективное. Кольцевая структура романа способствует формированию отрицательной оценки реальности, созданной в антиутопии «Павел Чжан и прочие речные твари».
1. Введение
Начиная с конца 1980-х гг. у читающей публики в России особыми интересом пользуются антиутопические произведения, которые долгое время находились под запретом и легализация которых началась с публикации в 1988 г. романа Е. И. Замятина «Мы» (1924), что способствовало стремительному развитию этого жанра в русской литературе . Произведения-антиутопии в конце ХХ в. создали В. Н. Войнович («Москва 2042», 1987), В. С. Маканин («Лаз», 1987), А. А. Кабаков («Невозвращенец», 1991), Т. Н. Толстая («Кысь», 2000) и др. В XXI в. жанр антиутопии в русской литературе представлен, например, романами Д. А. Данилова «Саша, привет!» (2021) и В. О. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари» (2021).
Р. Божич считает, что «появление антиутопий в российской культуре всегда является следствием серьезных общественно-политических перемен» , например, она сопоставляет русские антиутопии 1920-х и 1990-х гг. В романах-антиутопиях в гипертрофированном виде представляются черты современной авторам действительности . Антиутопии и утопии, развитие которых тесно взаимосвязано , не стоит рассматривать как чистый вымысел, их отношения с действительностью достаточно сложны , поскольку они не только плод фантазии их создателей, не оторваны от реальности, а являются своеобразным мысленным экспериментом . «Антиутопия – как бы зеркальная разновидность утопии. И если утопия рациональна по природе, то и острие антиутопии упирается именно в это ее качество, т. е. отрицает самую ее суть» . По мнению Шишкиной, антиутопия, наследуя от утопии весь комплекс философских, социальных и этических проблем, опровергает ее, «при этом обе являются прогностическими» . Таким образом, антиутопические произведения выступают в роли, своего рода, рефлексии основных тенденций развития общества, и предупреждения о возможных социально-культурных и иных угрозах. Отмечается, что «общественно-политический подтекст как тематическая составляющая романа и формальные приемы построения произведения в романе-антиутопии тесно взаимосвязаны» , что проявляется и в композиции произведения.
2. Методы и принципы исследования
Цель данного исследования – выявить особенности композиционного строения романа В. О. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари», в результате чего возможно более точное и тонкое понимание антиутопических идей этого произведения, посвященного анализу основных тенденций развития современного российского общества. Методологической основой исследования стал структурно-семиотический подход Ю. М. Лотмана. Для определения особенностей и значения композиционных особенностей романа применялись структурно-семиотический, интертекстуальный методы и метод текстологического анализа.
3. Основные результаты
В романе-антиутопии В. О. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари» изображается Россия накануне 2049 г., когда Китай готовиться отпраздновать столетие со дня образования КНР . По сюжету произведения в 2020-х гг. из-за катастрофического кризиса, вызванного незаконными санкциями, экономического спада, обвала рубля произошло «великое сближение России и Китая» , был создан Союз Азиатских Государств (САГ), появление которого «спасло Россию» . В описываемой реальности возглавляет РФ президент Алексей Енисеев, а КНР – председатель Лин Чживэнь. В момент описываемых в начале романа событий Россия переживает новый этап интеграции в состав САГ, где председательствует КНР: граждан России по образцу Китая будут в обязательном порядке чипировать для комфорта, безопасности и не только . Так, главный герой романа считает, что «развитие систем слежения делало жизнь лучше и безопаснее, это Павел знал как разработчик. Да и в сближении с Китаем не было ничего плохого» .
За прошедшие после создания САГ годы в Россию не только пришла мода на все китайское, но и вся российская реальность пережила своеобразное окитаивание: китайские еда, продукты, сигареты («Панда»), автомобили («лифаны»), розничные магазинчики «Алиxpress» с китайскими товарами распространены повсеместно, используются китайские соцсети (Tiexue), мессенджеры (Weibo), поисковики (Baidu) и видеохостинги (Youku), в ходу китайские имена, популярны китайские фильмы, на улицах – поклонники маньхуа и си-попа, упоминаются китайские мифологические, исторические, литературные персонажи и пр. В футурологии В. О. Богдановой «люди стали ресурсом. С самого рождения каждый миг их жизни был разворован соцсетями, мессенджерами, стримами, подкастами, ТВ и рекламой, генсеками на кабриолетах, психологами в Youku, играми в планшетах, арках, vr-очках с эффектом полного погружения» .
Созданная в романе реальность служит фоном для обсуждения остросоциальных проблем современности: насилие в отношении детей и взрослых, контроль над личностью со стороны общества и государства, угрозы технологического развития современного общества, взаимоотношения человека и техники, ксенофобия и пр. Бесперспективность и опасность нынешних тенденций общественного развития в этом романе-антиутопии передается посредством композиционных особенностей.
В произведении «Павел Чжан и прочие речные твари» сочетаются несколько видов композиции: линейная, ретроспективная, концентрическая, кольцевая, полифоническая и пр. Основной сюжет романа излагается, на первый взгляд, линейно. Он связан с одним из главных героев произведения – Павлом Чжаном (Баолу) – бывшим воспитанником детского дома, потерявшим в двенадцатилетнем возрасте отца и мать, в настоящее время – программистом, успешно работающим в престижной IT-компании, головной офис которой находится в Пекине. Павел Шэнъюанович Чжан свободно говорит по-китайски, потому что его отец – китаец. Один из жителей российской глубинки этой будущей реальности, отмечает, что «у нас сейчас китайцам везде зеленый свет» . И друг говорит Паше-полукровке: «Ты же китаец, Чжан. Родаки твои че не уехали обратно? Сейчас там лучшие из лучших, тебе самое оно» . Действительно, Павел Чжан с детства стремится уехать жить и работать в Китай, поскольку считает существование в России бесперспективным. В свои двенадцать лет он рассуждает так: «Да, китаеза, потомок древней цивилизации, которая сейчас правит миром. Не нужно завидовать» . Ради своей мечты Павел целеустремленно и старательно учился и работал, не заводя никаких особенных привязанностей, потому что всеми силами стремился в Китай – на родину отца, где он будет своим. «Его манил Пекин, как перелетных птиц призывает юг. Земля обетованная, Эльдорадо двадцать первого века, Китай был полон ярких обещаний, подарков, заготовленных лишь для него, Павла… Он будет там, он попадет в Китай. Там его место, там его ждет успех, туда он вырвется…» .
В московской реальности Чжан связан личными и интимными отношениями с Соней Снегиревой, а с коллегой Игорем Лыковым сначала – деловыми, а затем дружескими. В основное повествование романа вклиниваются ретроспективные зарисовки, описывающие полные трагедий детства Павла, Сони и Игоря, в результате чего становится понятным, какие детские травмы движут поступками этих героев, проясняя мотивы их поведения. Так, в пережившим насилие в детстве Павле Чжане пробудилось бессознательное нечто, именуемое в тесте романа Швалью, которое герой вынужден скрывать и сдерживать, потому что под его влиянием он способен к жестокости и свершению преступлений. Это разросшаяся внутри Павла Шваль избила и покалечила его одноклассника, связала и утопила насильника и педофила, в ситуациях опасности она отлично умеет драться. Об психологически изувечившей Павлушу самой первой травме детства, читатель узнает в самом конце произведения: отец Павла, отправившись в Москву на частные уроки, исчез, а мама – от безысходности покончила жизнь самоубийством, утопившись, едва не погубив и малолетнего сына. С тех пор бессознательная Шваль в мире Павла Чжана пахнет тиной, болотом и отдает речным холодом. Даже в Пекине «к пруду Павел старался не подходить. Ему то и дело чудилось шевеление в темной, как мазут, воде, и во рту сразу появлялся привкус тины» . Но об этом событии рассказывается в одном из последних сновидений Павла во время его заключения, допросов и пыток в застенках китайских спецслужб. Воспоминания об этой трагедии приводят к слиянию двух начал Павла Чжана и Швали, и новое существо совершает бунт против окружающей реальности. Причины этого протеста помогает понять возникшее в романе-антиутопии В. О. Богдановой сюжетное кольцо, соединяющее жизнь Павла в Москве и Китае.
В линейном повествовании описывается около года из жизни центральных персонажей произведения. За это время Павел Чжан, успешно завершив свой проект, попрощался с Соней и уехал на постоянное место жительства в КНР, провел три месяца в китайской «школе адаптации» для переселенцев, приступил к работе в китайском офисе компании, освоился в Пекине, завел знакомство с новыми коллегами-китайцами. Но в Китае Павла настигло жесточайшее разочарование: его новая жизнь мало чем отличалась от прошлой, из которой он мечтал вырваться. На новом месте жизнь Павла «кружила все по тому же одинокому московскому маршруту без начала и конца – работа-сон-работа» . «Зачем это жить вот так? Один день похож на другой, и снова, все такое серое, скучное. Это жесть», – рассуждал еще в Москве Павел .
Повествование романа-антиутопии В. О. Богдановой построено таким образом, что реальность Китая подобна московской: в ней отсутствуют какие-либо знаки иного мира – этнические, территориальные, культурные и пр., поэтому создается ощущение, что стремившийся уехать из России герой, двигаясь в пространстве с запада на восток, вернулся в исходную точку, остался на месте. Круг замкнулся и в его переживаниях, и в заоконных пейзажах, и в композиции романа. Только крайне редкие культурные метки отличают московскую реальность от пекинской: упоминаются Московский Кремль, Красная площадь, названия нескольких московских улиц, православные иконы, Москва–Сити-2, третье транспортное кольцо Москвы. Даже пекинский мартовский пейзаж напоминает Россию: «День выдался ясный, над городом растянулось раскаленно-голубое небо, какое бывает в февральские морозы над Москвой» .
В романной реальности антиутопии Китай уже поглотил Россию, захватив собой все пространство, но он так безлик, сер и однообразен, что Павел почувствовал его неподлинность и фальшивость. «Фальшивыми оказались не только хохот и должность. Фальшивыми были лица офисных менеджеров – ни одного натурального, сплошь черты актеров дешевых корейских дорам…обеспеченные люди заводили детей только с помощью ЭКО, и их генетически идеальные дети казались слегка ненастоящими. Фальшивыми были бренды на развалах, платежки левых компаний в электронным ящике, новости в очках» . Разочарование в «придуманном мирке» и привело Павла Чжана к бунту и протесту. «Китай – фальшивка, отец умер, кругом «контрас». Павел им не доверяет» . Новая реальность вызывает у него сомнения, потому «Китай столетней давности вклинился третьим слоем между реальным миром и допреальностью с картой навигатора и красной нитью новостей от КПК» .
По замечанию Д. Солобуто, для антиутопии характерна замкнутость хронотопа, так как в ней «время перестает двигаться, олицетворяя стабильность; место действия относится не к миру географии, а к художественному миру» . Конструкция романа «Павел Чжан и прочие речные твари» соответствует этой характеристике антиутопических произведений: главный его герой находится и передвигается в одном и том же пространство-времени – фальшивом, неподлинном, омассовизированном Китае. Таким образом, использование кольцевого композиционного приема в романе В. О. Богдановой «Павел Чжан и прочие речные твари» усиливает значение антиутопических идей этого произведения, демонстрируя бесперспективность овосточивания российского общества, и страх перед подобными тенденциями .
Роман «Павел Чжан и прочие речные твари» состоит из трех частей – «Цзичан», «Кэчан», «Вансычэн», значение которых поясняется в самом произведении в эпизоде, где главный герой знакомится с китайской мифологией. Цзичан («двор голода»), Кэчан («двор жажды»), Вансычэн («город напрасно умерших») – это части одного из судилищ Диюйя (где располагается начальник остальных судей) – ада в китайской мифологии . Следует отметить, что Павел Чжан работает в IT-компании «Диюй», т. е. он уже находится в китайском «аду», где принимаются решения о дальнейшей судьбе человеческих душ – их перерождении, наказании и пр. Третья часть романа-антиутопии, описывающая «новую» жизнь Чжана в Китае, где его настигло разочарование и где он взбунтовался против предлагаемого ему порядка, называется «Вансычэн», что в китайской мифологии обозначает «город напрасно умерших» – место, куда попадают самоубийцы, отправленные на землю в виде демонов «после истечения срока жизни отпущенного им небом» . Таким образом, названия трех частей романа «Павел Чжан и прочие речные твари» указывают на разворачивающийся внутренний конфликт главного героя, постепенно превращающегося в некого злобного речного духа. И в реалистическом, и в мистическом слое романа Павел Чжан погибает, фактически покончив жизнь самоубийством, в конечном счете, попадая в этот самый «город напрасно умерших». «Путь Павла Чжана – это путешествие по аду, но не по европейскому аду Данте, а по китайскому. Согласно китайской мифологии, владения владыки ада Циньгуан-вана включают «двор голода» – Цзичан, «двор жажды» – Кэчан, и «камеру восполнения священных текстов» Буцзинсо… Павел Чжан последовательно проходит их все, чтобы окончательно освободиться от иллюзий» . Эпиграфы, которыми снабжены три главы романа В. О. Богдановой, выступают в роли своеобразных указателей этого путешествия по китайскому аду. Первая часть снабжена эпиграфом «На террасе, обращенной к востоку, перед зеркалом зла нет хороших людей», и в ней раскрывается внутренний лишенный гармонии мир главного героя. Второй части, в которой описывается преступление Павла Чжана, предшествует эпиграф «Кто ходит по-тигриному, тот быстро умирает». И наконец, третья часть, где Павел совершает метафизическое самоубийство, начинается эпиграфом «Отсюда нет пути к иному». В глобальном смысле использование элементов «подземной» китайской мифологии в романе-антиутопии В. О. Богдановой указывает на выбранную тенденцию общественного развития как на самоубийственную.
Основное повествование романа дополняется прологом и эпилогом. Пролог, содержащий китайскую легенду о встрече бедного рыбака с духом утопленника (щуйгуем), закончившейся проникновением щуйгуя в мир людей в обличии рыбака и заточением последнего в водах Янцзы. Эта история предваряет и открывает мистический сюжет произведения, который разворачивается в подсознательной сфере главного героя, постепенно превращающегося в злобного речного духа, потому что во время заключения, когда внутри нарастают отчаяние и гнев, его кожа между пальцами уплотнилась, «превратилась в перепонки… Перепонки между пальцами чешутся. Обросли полупрозрачными чешуйками, острыми, как стеклянные пластинки» . Вторую часть романа завершает мифологическая история, рассказанная Павлу Баолу его отцом о постоянном возвращении непогребенного в соответствии с требованиями традиции покойника, а потому и не упокоенного. Эта вставка предваряет третью часть романа, поясняя значение детских травм (своеобразных духов), вновь и вновь возвращающихся в жизнь человека и влияющих на него в уже его взрослую пору. Павел Чжан так и не смог справиться со своими внутренними «духами», уж очень многочисленны и сильны были его детские травмы, но его любимая девушка Соня, родившая его продолжение, – сына – смогла вырваться из пугающей реальности. Эта робкая «не вовсе безнадежная» попытка преодоления сложившегося порядка описана в эпилоге произведения: Соня поселяется у Павлова друга Игоря в Коломне в простеньком деревенском домике с яблонями под окнами. Эпилог романа построен «на контрасте идиллии и трагедийного звучания» . В этой части произведения окончательно закольцовывается повествование о Павле Чжане, поскольку в доме, где теперь живут Соня и его сын, он сам в детстве рос и слушал уроки и истории отца. Возможно, это сам Павел или его дух навещал Пашу-младшего: описанием оставленных кем-то следов у коляски малыша заканчивается эпилог произведения.
4. Заключение
Итак, в описании одного года из жизни главных героев романа «Павел Чжан и прочие речные твари», решающего в их судьбе и судьбе общества, используется линейное повествование, что позволяет представить сконструированную автором реальность антиутопии.
В пояснении мотивов поступков героев и в описании эволюции становления антиутопического мира применяется ретроспектива, способствующая более глубокому пониманию сюжетных событий.
Кольцевая композиция, смыкающая сцены московской и пекинской жизни Павла Чжана указывает на бесперспективность не только индивидуального существования героя, но и на недостатки и противоречия сконструированной в антиутопии реальности, в которой создан Союз Азиатских Государств, и тем самым способствует не только реализации художественного замысла автора, но и формированию оценки анализируемых в антиутопии тенденций общественного развития.
«Структура полифонической композиции имеет пространство, на котором устанавливаются сложные отношения эквивалентности на разных уровнях» , поэтому созданная в романе «Павел Чжан и прочие речные твари» композиционная полифония создает условия для многогранного представления сконструированной в антиутопии реальности и такого же многогранного рассмотрения проблем, которым посвящено произведение.