Субъектный компонент значения в структуре медиафрейма «Киберпространство» (на материале русскоязычных СМИ)
Субъектный компонент значения в структуре медиафрейма «Киберпространство» (на материале русскоязычных СМИ)
Аннотация
Применение когнитивного подхода в медиалингвистике позволяет описать процессы (ре)конструирования смыслов в массовой коммуникации через фреймы. Данный метод особенно актуален для исследования процесса формирования стереотипных знаний о новых социальных практиках, транслируемых через средства массовой коммуникации. Впервые упоминаемые в русскоязычных СМИ ещё в 1980-х годах, феномены из сферы кибертехнологий к настоящему моменту прочно вошли в глобальную новостную повестку. Построение фреймовой модели «Киберпространство» на базе текстов русскоязычных СМИ и анализ наиболее частотных вариантов заполнения её слотов позволяет выявить универсальные и лингвоспецифические черты этого медиафрейма. К последним относится развитая субъектная семантика, получившая языковое выражение через специфические лексические единицы, называющие различные типы субъектов в поле киберпространства.
1. Введение
В современном обществе массмедиа играют ключевую роль в популяризации новых технологий среди широкой аудитории, реализуя тем самым образовательную и ценностную функции. Путём фреймирования событий из сферы науки и инноваций СМИ формируют стереотипные знания о технологических инструментах, их значении в жизни общества. Обыденное представление об информационно-коммуникационных технологиях (ИКТ) неразрывно связано с презентацией в СМИ, поскольку основная часть массовой аудитории не имеет специальных знаний о них, но при этом активно вовлекается в их применение в силу высокой значимости освоения ИКТ для партнёрского взаимодействия и конкуренции на международной арене.
Отказ от внедрения ИКТ может привести к отставанию в экономическом развитии и другим ограничениям для отдельных сообществ, поэтому изучение механизмов концептуализации и трансляции знаний о киберпространстве становится актуальной задачей не только для технических, но и социо-гуманитарных дисциплин. Теория медиафрейма представляется продуктивной для исследования роли СМИ в формировании знаний о киберпространстве. При этом более полную картину явления можно представить, комбинируя подходы лингвокогнитологии и медиалингвистики: в частности, задействуя лексико-семантический анализ ключевых единиц, выражающих концептуальную модель на языковом уровне фрейма. Отдельного внимания заслуживает субъектный компонент в структуре значения «Киберпространства», который в русскоязычном медиадискурсе представлен более явно, чем в глобальном новостном дискурсе, формируемом под влиянием англоязычных СМИ.
2. Методы и принципы исследования
Термин «фрейм» вошёл в поле исследования медиакоммуникаций в связи с работами социального антрополога Г. Бэйтсона, который разграничивал два аспекта этого понятия:
1) фрейм как когнитивная единица, которая предстаёт в виде модели интерпретации и оценки информации;
2) фрейм как коммуникативная единица, которая содержит данные, необходимые для понимания вербальных и невербальных коммуникативных актов
.У. Гамсун и Д. Модильяни отмечают, что фреймы во втором значении возможно выделить во любых связных текстах
. Если же сам «текст» рассматривается как набор связанных концептуальных элементов, то коммуникативные фреймы присущи всем новостным текстам . Такого подхода придерживаются У. Крид, понимающий медиафрейм как центральный унифицирующий концепт, обеспечивающий интерпретацию медиасобытия , и Р. Энтман, изучивший коммуникативные функции медиафрейма: упрощение идентификации, понимания и запоминания ключевых проблем репортажа для массовой аудитории , , .Данный подход во многом определяет выбор эмпирического материала для исследования, поскольку не каждый фрагмент публичного дискурса предстаёт в форме связного текста. Подходящим материалом для анализа в русле теории медиафрейма служат тексты с выраженной прагматической направленностью: новостная и политическая журналистика, выступления публичных персон, материалы PR и рекламы, а также управляемые кампании в социальных медиа. Для изучения фрейма «Киберпространство» в русскоязычном медиадискурсе использовалась выборка текстов СМИ из Национального корпуса русского языка (НК РЯ), Генерального интернет-корпуса русского языка (ГИК РЯ) и Интернет-корпуса русского языка Университета Лидса (ИК РЯ). Для сопоставления процессов в дискурсе русскоязычных СМИ с тенденциями в глобальной повестке рассматривались статьи о киберпространстве на английском языке из корпуса NOW (News on the Web).
Полученная текстовая выборка изучена с помощью количественно-качественного метода по следующим этапам:
1) контент-анализ, выявляющий статистику словоупотребления, воспроизводимости лексем и словосочетаний;
2) фреймовое моделирование на основе трендов в связанном словоупотреблении, позволяющее разграничить облигаторные и факультативные слоты, типовые варианты заполнения;
3) сопоставление фреймовых моделей в русскоязычной и англоязычной выборках для выявления универсальных и специфических компонентов фрейма.
При всех преимуществах метода для построения валидной модели представления знаний в поле массовой коммуникации, он обладает и некоторыми ограничениями. В частности, фрейм не охватывает полное многообразие языковых значений: единичные случаи словоупотребления рассматриваются как варианты заполнения слота более высокого уровня, а не самостоятельные концептуальные единицы.
3. Основные результаты
На глубинном уровне фрейма «Киберпространство» актуализируются когнитивные модели отношений (само)управления и пространственного восприятия. Эти исходные модели достаточно подробно изучены лингвистами. Так, в качестве вершинных компонентов для фрейма «Управление» Ю.А. Дрыгина выделяет объект, предикат и субъект, обладающий обязательными признаками наличия властных полномочий и ответственности за свою управленческую деятельность
. Факультативными признаками исследователь считает цели, способы, средства, время и места реализации такой деятельности, а отличительной содержательной характеристикой процесса управления – его социальную природу . Когнитивную структуру фрейма «Киберпространство» также возможно описать через пропозициональную модель, в которой вершинными компонентами выступают субъект, предикат и место с облигаторным признаком расположения в координатах нефизического коммуникативного пространства. К терминальным компонентам относятся конкретизаторы предикативных значений: способ, инструмент, цель и результат, продолжительность и атрибуты деятельности в киберпространстве.Из-за присутствия пространственной метафоры в значении термина «Киберпространство» возможно предположить, что наибольшее число вариантов заполнения получит слот «Место». Однако в русскоязычной выборке выявлена преобладающая группа лексических единиц, которые актуализируют когнитивную модель через субъектную семантику. Среди вариантов заполнения выделяются три тематических кластера:
1) киберпрофессионалы (специалисты профессий, связанных с деятельностью в киберпространстве);
2) киберлюди (группы лиц, действующие в киберпространстве вне деловых задач);
3) киберорганизмы (одушевленные субъекты, способные присутствовать в киберпространстве и, особенно, взаимодействовать с ним через искусственную часть тела).
Наряду с названными выше группами, в текстах русскоязычных СМИ о киберпространстве позицию семантического субъекта также могут занять «программы» (особенно, «вирусы»), «роботы» и «искусственный интеллект / ИИ». Отнесение этих единиц к слоту «Субъект» во фреймовой модели противоречит ранее принятым в отечественной лингвокогнитологии категорийным критериям: субъект характеризуют признаки намеренности (осознанности), активности и одушевлённости
. В силу априорного отсутствия у ИИ одушевлённости и намеренности (по меньшей мере, на современном этапе) эти группы значений не отнесены к вариантам заполнения слота «Субъект». Таким образом, субъект содержательно отождествляется с одушевлёнными лицами, обладающими доступом в киберпространство и возможностью осуществлять в нём активную и намеренную деятельность.В кластер «киберпрофессионалы» включены номинации субъектов, профессиональная деятельность которых связана со средой киберпространства. К самым воспроизводимым единицам кластера относятся киберпреступник (частотность словоупотребления: 0,2), и киберсолдат (0,048) и киберспортсмен (0,043); киберэксперт / киберлюбитель (0,016). С более низкой частотностью употребляются такие языковые единицы как киберартист, кибермузыкант и киберкумир (по 0,004). Наибольшее разнообразие лексических единиц наблюдается в подклассе «киберпреступник», включая более распространённые формы: кибержулик, кибермошенник, киберхулиган (по 0,02), единичные варианты кибербандит и киберграбитель. Схожий кластер присутствует в англоязычном медиадискурсе с наиболее распространёнными единицами cybercontractor (6,93), cyberexpert (6,16) и cyberagency / -agent (3,9), а также менее частотными cyberathlete, cyberprofi и cyberpoet.
Кластер «киберлюди» представлен такими номинативными единицами, как киберчеловек / киберлюди (частотность: 0,02), киберпартнёр (0,012), кибердети / кибермолодёжь (0,008) и киберподруга (0,004). Данный компонент в нашей выборке является специфическим для русскоязычных СМИ: в англоязычном корпусе медиатекстов NOW аналоги не выявлены. В номинации «киберлюдей» активно задействованы авторские неологизмы, некоторые из которых постепенно входят в медиадискурс. Примеры употребления: «Представитель этого поколения является “киберчеловеком”, умеющим использовать “цифру” во всех сферах деятельности» [05.11.2020]; «Кибердети оказываются даже психологически не готовы к жизни в невиртуальном мире» [28.01.2012]; «Киберпартнёр поможет сохранить отношения с реальным сексуальным партнером» [27.07.2020].
При этом в последние годы тенденция словоупотребления смещается к использованию неологизма «киберчеловек» в отношении обладателя кибернетических протезов, что сближает лексему с кластером «Киберорганизм». В 2000-х годах этот кластер в текстах русскоязычных СМИ пополнял преимущественно вошедший в основной словарь термин киборг (частотность: 0,012) и его производные, которым ранее могли охарактеризовать обладателей протезов, но в настоящее время это словоупотребление вытесняется из повестки. Примеры к сравнению: «Родился первый киборг: у магаданца целых две пары киберрук» [24.06.2011] против «Вместе с искусственной рукой ему выдали брошюру, в которой приглашают вступить в “Академию киберлюдей”» [16.06.2023]. Наряду с этим в медиатекстах используются неологизмы, указывающие на кибернетическую часть тела: киберрука (0,008), кибермозг, киберглаз и киберухо (по 0,004), а также указывающих на животных, задействованных в тестировании технологиии: киберптица, кибергорилла и киберрыба. Схожие единицы редко встречаются в англоязычных СМИ, обычно относятся к художественным персонажам (cyborg, cyberman / -woman) или робототехнике (cyberdog).
4. Заключение
Хотя в современном русском языке основа «кибер-» почти утратила связи с исходным греческим корнем «гиберно-», в когнитивной модели фрейма «Киберпространство» чётко проявляется субъектная семантика. В отличие от физического мира киберпространство является средой, познаваемой сугубо через субъектное восприятие. Представленность субъектой семантики в структуре фрейма носит универсальный характер, а вариативность её языкового выражения специфична для русскоязычного медиадискурса. В корпусе NOW вариантов лексем для субъектов киберпространства заметно меньше, чем в медиатекстах из корпусов русского языка, хотя в англоязычных новостях частотность их упоминания на порядок выше. Эта диспропорция отчасти объясняется большей освоенностью темы в мировых новостях и меньшим объёмом русскоязычного корпуса.
С позиции лингвокультурологии эту особенность можно трактовать в русле теории Л.В. Балашовой и В.В. Дементьева, которые выявили в русскоязычной коммуникации тренд к смещению фокуса внимания от смыслового плана к личностной сфере коммуникантов, что получило наименование «фатической центробежности»
. Адаптируя фреймы из глобальной повестки, российские СМИ не прибегают к полному калькированию иноязычных терминов, а создают новые номинативные единицы по лексико-словообразовательным моделям русского языка: с вниманием к межличностному общению в виртуальной среде, где взаимодействуют кибермолодёжь, киберподруги, киберпартёры и т.д. Напротив, для глобальных новостных СМИ, опирающихся на англосаксонские традиции в журналистике, характерна фактуальность репортажей, избегание оценочности и субъективности.