Методика определения структурно-семантических единиц учебных текстов в целях преподавания научной речи иностранцам

Проблема единицы текстового уровня до сих пор не имеет однозначного решения. Это во многом объясняется тем обстоятельством, что исследователи ставили перед собой трудновыполнимую задачу учесть все стороны текста: его фонологическую, семантическую и стилистическую характеристики, грамматическую оформленность, социокультурные и когнитивные черты, особенности функционирования в реальной речи.  Другими словами, предпринимались попытки всестороннего описания единицы устной и письменной форм речевого произведения любого жанра и функциональной принадлежности. Стремление выявить единицу, релевантную для всех типов текстов,  которая  бы естественно и закономерно вычленялась из потока речи, была логически и синтаксически организована и обладала коммуникативной самостоятельностью, как свидетельствует анализ литературы по этой проблеме, не увенчалось успехом, несмотря на активные поиски. Однако существует огромное количество наименований текстовых построений, претендующих на роль единицы подобного рода, перечень которых приводится, например, в  диссертации  В.Е. Штыленко [11, C. 31-32] или в работе О.С. Родионовой [8, C. 81]. Анализ перечисленных единиц показывает, что они синонимичны лишь в том смысле, что отражают факт существования формально-грамматических и смысловых объединений, больших, чем предложение, и занимают промежуточное положение между предложением и целым текстом. Традиционную классификацию текстовых единиц, основанную на композиционно-смысловом принципе, в исследованиях последних лет, например, в [7] предлагается дополнить дискурсом, который рассматривается автором как «единица текста, которая характеризуется динамичностью и репрезентирует его событийную реальность» [7, C.251]. При этом, правда, уточняется, что подобный подход в большей мере актуален при исследовании текстов художественной литературы [7].

В основе поисков текстовых единиц по формальным показателям часто лежат методические соображения, в частности, то обстоятельство, что для иностранного реципиента только смысловые критерии не могут считаться достаточными. Результатом поиска единицы сверхфразового уровня, главным конституирующим признаком которой была бы естественная вычленяемость на основе фиксированных формальных характеристик, явилось закономерное обращение к абзацу.  Абзац рассматривается учеными как единственно реальная надпредложенческая единица именно благодаря тому, что его границы четко определены и маркированы абзацным отступом. Проведенное А.И. Клениной исследование членения на абзацы научного текста [4] доказало  неправомерность избрания его, по крайней мере, в научных текстах, объектом лингвистического анализа и отождествления со сверхфразовой единицей, обладающей устойчивыми грамматическими и семантическими характеристиками. Аналогичный вывод делается и другими учеными, в частности, Г.Г. Москальчук, рассматривающей абзац как единицу графической репрезентации текста. По ее мнению, «абзацное деление связано с мерой дискретности текста, с его композиционно-стилистическими качествами и с его читабельностью» [6, С. 341]. В чисто дидактическом плане, однако, факт графической выделенности определенной единицы играет большую роль, вследствие чего многие преподаватели-практики считают удобной работу с текстом по абзацам. Это допустимо и даже желательно  при условии учета субъективности абзацного членения текста и постоянном соотнесении с абзацами текстовых тематических комплексов, оформленных в виде сверхфразовых единств. На  необходимости совпадения границ абзацев и СФЕ, выделяемых читателями при восприятии текста настаивает  В.В. Хомудаев.   Если границы абзацев и СФЕ, выделяемых читателями в процессе восприятия текста, не совпадают, то, как утверждает исследователь, возникают дополнительные смыслы, а иногда искажается смысл произведения в целом [10, С. 65]. Е.С Рябкова, напротив, полагает, что такое совпадение не является обязательным, поскольку в основе  членения текста на абзацы лежит субъективное представление автора об оптимальном способе донесения до адресата коммуникативного замысла [9,  C. 56].

Сложившаяся ситуация заставляет некоторых авторов вообще усомниться в возможности выявления регулярно воспроизводимых единиц текста [2], [5]. Мы же не можем не прислушаться к мнению Г.А. Золотовой, согласно которому «изучение структуры текста, все больше занимающее специалистов в последние годы, не может стать теоретической дисциплиной, не выработав представление о единицах текста» [3, С. 163]. Не ставя перед собой задачу внести серьезный вклад в теорию вопроса, тем не менее, считаем необходимым дать характеристику тем «смыслообразованиям», которые могут быть выделены и выступать в качестве конститутивных единиц в корпусе научных текстов жанра учебника, представляющих предметную область дисциплин прикладного характера.

Прежде всего,  мы исходили из положения о первичности семантических функций, отражающих предметные связи объективной действительности, перед несемантическими, синтаксическими функциями. Последние лишь наслаиваются на семантические функции и отношения для того, чтобы обеспечить специфические требования процесса речевого общения. Следовательно, в основу разбивки текста и вычленения его единиц, по нашему мнению, следует положить не какие-то внешние признаки текста, а его смысловую организацию. На первом этапе происходит восприятие текста через восприятие языковых знаков и их значений. Затем эти значения мы соотносим с моделью мира, хранящейся в нашем сознании, и извлекаем абстрактный смысл, сопоставив который с ситуацией общения и коммуникативной интенцией, получаем смысл как речевой элемент структуры содержания.

Минимальной единицей, выделяемой в результате смысловой сегментации текста и имеющей эксплицитное выражение, является микротекст. Постоянных, воспроизводимых формально-грамматических признаков микротекст не имеет. Инвариантным критерием его обнаружения является содержательный фактор – смена микротемы. Микротекст может быть оформлен в виде автосемантичного предложения, но чаще его формальным выражением служит сверхфразовое единство, под которым мы понимаем два и более формально самостоятельных предложения, между которыми существует внутренняя связь, обеспечивающая более полное развитие мысли. Эта связь эксплицируется при помощи синтаксических и лексических средств. Формальные показатели связности не являются определяющими при выделении микротекста, о чем свидетельствует возможность выделения двух микротекстов внутри сверхфразового единства. Характерной особенностью микротекста, оформленного в виде сверхфразового единства, является принципиальная возможность объединения составляющих его предложений в одно сложное предложение.

Проиллюстрируем нашу позицию следующими примерами.

Пример 1. Алюминий – легкий металл, обладает высокой пластичностью, хорошей электропроводностью и на воздухе устойчив против коррозии. Его применяют для изготовления электропроводов, посуды, для предохранения других металлов от окисления.

Пример 2. Марганцевые руды используются для введения марганца в состав чугуна. Они содержат 25-50% марганца в виде окислов.

В первом примере представлен один микротекст, выраженный сверхфразовым единством, состоящим из двух предложений, которые связаны между собой общностью объекта описания, а главное, причинно-следственными отношениями. Внешним проявлением связности является местоименная замена. Экспликацией глубинной связи служит микротема, формулируемая как «свойства алюминия», благодаря которым он применяется в технике. При поверхностном взгляде на представленный отрезок текста можно признать его гетеротемным и вычленить два микротекста, в первом из которых речь идет о свойствах алюминия, а во втором – о его применении. Однако правильное определение темы того или иного отрезка текста возможно лишь на основе анализа достаточно широкого контекста. Так, возьмем рассматриваемый отрезок в контексте  следующего за ним фрагмента:

Алюминий – легкий металл, обладает высокой пластичностью, хорошей электропроводностью и на воздухе устойчив против коррозии. Его применяют для изготовления электропроводов, посуды для предохранения других металлов от окисления. В машиностроении чистый алюминий используют мало, так как он непрочен.

Мы видим, что свойствам алюминия, благодаря которым он применяется в технике, противопоставляются свойства, ограничивающие его применение. Интеграция смыслов двух микротекстов дает возможность сформулировать тему всего фрагмента: Свойства алюминия, обусловливающие (в ту или иную сторону) его использование в технике. Данный фрагмент представляет собой самостоятельную единицу – субтекст. Субтекст, в нашем понимании, — это единица, занимающая промежуточное положение между целым текстом и микротекстом. На ее подчиненный характер указывает морфема суб-, хотя эта подчиненность относительна: довольно часто субтекст при определенных условиях (наличии объемно-прагматической оформленности) может считаться самостоятельным текстом. Формальная сторона субтекста чаще всего представлена компактно расположенными, перемежающимися в произвольном порядке сверхфразовыми единствами и отдельными предложениями, но иногда субтекст может выступать в виде двух отрезков, расположенных в начале и в конце текста и связанных общностью раскрываемой в них темы. Принципиальное отличие субтекста от микротекста состоит в том, что он строится на теме, способной к дальнейшему членению. Отрезок текста, представленный примером 2, тождествен в своем внешнем выражении отрезку текста в примере 1. Однако в нем содержится два микротекста, каждый из которых имеет собственную тему. Так, темой первого микротекста является назначение марганцевых руд, а во втором микротексте речь идет о количестве и форме содержания марганца в рудах. Выразить информацию, содержащуюся в двух микротекстах, одним предложением невозможно без искажения смысла.

Текстовой отрезок, в котором раскрывается одна микротема, может состоять из не равноправных в смысловом отношении предложений. Так, первое предложение такого отрезка текста может выражать главную мысль, какое-то утверждение, констатировать факт, а в последующих предложениях эта мысль развивается, дополняется, иллюстрируется. Используя термин Т.М. Баталовой [1], мы называем такое смысловое единство предикативно-релятивным комплексом, поскольку среди его компонентов есть собственно предикативные единицы, несущие основную смысловую нагрузку, и релятивные предикативные единицы, выполняющие вспомогательную роль (дополнение, уточнение, иллюстрация и под.) В качестве компонентов предикативно-релятивного комплекса у нас, в отличие от Т.М. Баталовой, выступают, как правило, предложения. Например:

Целью нагрева металла перед горячей обработкой давлением является снижение его сопротивления деформированию (предикативный компонент).

При нагреве металла до максимально допустимых температур ковки (1100-1250 С для сталей различных марок) сопротивление его деформированию снижается в 15-20 раз по сравнению с обычным холодным состоянием (Релятивный компонент).

Таким образом, единицами текстов исследуемой группы являются микротекст, предикативно-релятивный комплекс, строящиеся на одной микротеме, и субтекст, целостность которого обеспечивается субтемой, способной к дальнейшему членению.

1. Отрезки текста, соответствующие элементам смысловой структуры, могут различаться характером отношений между предложениями, входящими в их состав, и характером раскрываемой в них темы (с точки зрения ее способности к дальнейшему членению).

2. Умение адекватно выявлять единицы текстового уровня дает возможность правильно определять их роль в линейном развертывании текста и формировании его поверхностной структуры, тем самым прослеживать пути формально-языковой организации теста, включая выбор вербально-композиционного способа передачи в нем информации. Выработка подобного умения, следовательно, должна стать одной из важных методических задач, решаемых на уроках русского языка для студентов нефилологического профиля.