ФЕНЫ КАК ТОПОС «СКАЗОЧНОЙ СТРАНЫ» В РОМАНЕ ГРЭМА СВИФТА «ЗЕМЛЯ ВОДЫ» («WATERLAND»)

«Литература является наиболее тесно связанной с пространственными категориями» [4], на что указывает достаточно большое количество работ посвященных литературному топосу. К ним относятся труды А.А. Булгаковой, Л.В. Ассуировой, И.Б. Гладковой, Н.А. Ловчинского, О.В. Шишкиной, Р.Ю. Богдановой, А.С. Пудовой и некоторых других исследователей. Не можем не согласиться с мнением А.А. Булгаковой, отмечающей, что изучение топики  (топика в литературоведении – наука, изучающая топосы) важно потому, что топос стягивает вокруг себя огромное количество терминов (архетип, универсалия, хронотоп, художественное пространство, мотив, символ и др.), знание и понимание которых необходимо для полноценной интерпретации художественного текста [2, С. 3]. 

В процессе исследования были применены следующие методы: описательный и компаративный. 

Проблема топоса остается актуальной для современного литературоведения, поскольку является «одной из ведущих и наиболее плодотворных направлений литературной поэтики» [2, С. 3]. Соответственно, цель исследования заключается в анализе и определении художественного смысла главного топоса романа «Земля воды» – Фен.

В настоящем исследовании под топосом мы будем понимать «значимое для художественного текста «место разворачивания смыслов», которое может коррелировать с каким-либо фрагментом реального пространства» [6, С. 89], то есть будем определять его как единицу художественного пространства. 

Грэм Свифт считается «одним из лучших представителей английской литературы своего поколения» [7, С. 4], подтверждением этому являются его многочисленные романы. Для нас особый интерес представляет роман «Земля воды» («Waterland»), который был включен в шорт-лист Букеровской премии и в список «1001 books you must read before you die», получил премию The Guardian (1983), был экранизирован Стивеном Джилленхолом (1992), переведен на многие языки мира и по праву признан одним из лучших романов современной английской литературы. 

До сих пор категория топоса в творчестве Г. Свифта не исследовалась. Отдельные упоминания о географических особенностях местности романа «Земля воды» обнаруживаются в диссертации Е.Г. Сатюковой [7], однако полного системного анализа пространственной категории Фен в работах о творчестве Г. Свифта не представлено.

Роман «Земля воды» повествует о болотистом крае Фены, где происходят события, история которых перекликается с большой историей мира, о жизни главного героя, выросшего в тех краях, о трагедии семьи и целого рода, с вытекающими последствиями и т.д.

Топос Фен занимает важное место в романе «Земля воды», поскольку именно он является художественным пространством, формирующим сюжет. 

Место действия романа «Земля воды» – реально существующий болотистый регион Фены (the Fens в пер. с англ. «топь, болото») в восточной части Англии, простирающийся с севера на юг. Большая часть Фен изначально состояла из пресноводных вод, которые были искусственно осушены, благодаря чему, Фены, впоследствии превратились в крупный сельскохозяйственный регион Великобритании. 

Фенам посвящена отдельная глава романа, которая начинается с «подробного географического и исторического описания региона, постепенно втягивая читателя в атмосферу этой местности» [10, С. 55].

Первое значение топоса Фен – это его жители, которые выступают неотъемлемой частью, поскольку «они тесно связаны с этой землей; борьба с болотами, топью, определяет их жизнь, их образ мыслей, само их существование» [12, С. 244]. В одной из статей Ю. Шанина подчеркивает: «рождение земли из воды в Фенах, болотистость местности, ее расположение ниже уровня моря являются факторами, определяющими образ жизни ее обитателей, их занятие, мировоззрение и характер…» [13, С. 67]. Именно эта «сказочная страна» порождает своих героев: в первую очередь – Криков – предков главного героя, которые считались «людьми воды», то есть теми, кто «жил у воды и водой, и кому не нужна была под ногами твердая почва» [8, С. 17]. Поскольку изначально Фены состояли из воды, для них вода – каждодневный упорный труд, часть реальности, стихия, которой они покоряются и без которой не представляют свою жизнь. Главной задачей для них было овладеть «стихийным бессознательным» [3, С. 122]. «Людям воды» противостоят «люди земли» (Аткинсоны), которые осушали землю и откачивали воду. Таким образом, происходило многовековое «сражение» земли с водой за первенство в Фенах и противоборство человека со стихией. «Пространство Фен в романе наделяется эмоциональным смыслом, борьба людей, искони живших на болотах, и людей земли, пришедших с холмов, вовлекает пространство в свое противостояние…» – пишет С. Стринюк [9, С. 126]. Деятельность стихий хорошо передает глагол to reclaim, который с англ. означает «возвращать себе», «осушать», то есть люди осушают землю, но вода «возвращает себе свое», отвоевывая у земли первенство.

Фены – удивительный край, совмещающий два антагонистичных начала. Несмотря на то, что вода и земля – две противоположности, в романе они неразрывно переплетены и неразделимы, тем самым «создавая удивительно бессмысленный, и в то же время символичный заголовок романа» [15, С. 15].

Предки Тома Крика были людьми, склонными к суевериям и легковерию. Как ни странно, именно Фены провоцировали у них «всяческие фантазии и веру в сверхъестественное» [8, С. 28]. Роман начинается с фрагмента сказки, которую отец рассказывает главному герою. Размышляя о совершенной человеческой природе, Хенри Крик говорит следующие слова: «какими бы ни были люди, у каждого есть сердце» [8, С. 5]. Данный момент – один из символических, и в нем прослеживается мотив всепрощения. Сам герой называет этот совет «волшебным» и отмечает, что он живет в «сказочных местах, в доме у шлюза, у реки, в самой середине Фен» [8, С. 5]. В картине мира главного персонажа Фены превратились в «зачарованную пустошь» [8, С. 7], в связи с этим «волшебное пространство» было неотъемлемой частью сказок, которые подчиняли себе реальность: «по вечерам, когда маме приходилось рассказывать мне на ночь истории, мне казалось, что мы в смотрительском нашем доме затерялись в самой середине великого Нигде; а клекот поездов становился хриплым лаем чудовища, которое, вынюхивая нас, рыщет в темной ночной пустоте. Сказочная страна, если уж на то пошло» [8, С. 7-8] – отмечает Том Крик. Кроме того, для Тома истории сравнивались с целительным бальзамом и обладали особенной силой, влияющей на его детское мышление. Л. Брабенцова придерживается мнения, что «акт повествования (рассказывание сказок) становится для героев способом справиться с личными трагедиями и травмирующим опытом» [14, С. 18]. Обитатели Фен не только рассказывали сказки, тем самым пытаясь скрыться от ужасающей реальности, но и верили в них. Многие знали местную ведьму, видели блуждающие болотные огоньки и болотных духов, наделяли воду скрытым смыслом и человеческими характеристиками. 

Главный герой на протяжении всего романа ведет уроки истории в форме сказки (истории), «которые рассказывает отец перепуганным детям, с присущим им, как жанру, повествовательным формулам, ведьмам и страшным испытаниям, которые героям предстоит пройти» [9, С. 68] – утверждает С. Стринюк. По мнению исследовательницы, «этот способ упорядочения мирового хаоса, вероятно, ближе всего специфике мифологического мышления» [9, С. 75]. Этого же мнения придерживается Н. Варешин отмечающий, что содержания сказок указывает на мифологичность склада ума жителей Фен [3, С. 122]. 

Согласно классификации пространства В. Топорова [11, С. 132], смеем предположить, что Фены относятся к родовому месту. Герои романа проживают в них два столетия, семейная империя была построена и процветала именно в этом крае, на протяжении нескольких столетий сохраняется существующий порядок вещей, традиции и обычаи и т.д. То есть пространство неразрывно связано с родом. 

Фены олицетворяют божественное пространство, место постоянного присутствия Бога, где «все как на ладони и ничего не скрыто от лика Божьего» [8, С. 413].  

Развитие отношений главного героя с его будущей женой происходит в Фенах, которые в данном контексте отождествляются с земным Раем («святым местом» их личной вселенной [5]): «ты помнишь <…>, как мы лежали когда-то в пустой раковине старого ветряка возле Хоквелл-Лоуда и как пустые плоские Фены вокруг нас тоже сделались волшебной страной, пустою сценой в ожидании чудес? Ты помнишь, как мы глядели в небо, в голубую пустоту, и как оттуда, с неба, вниз <…> на нас глядел Бог; и как Он снял крышку с импровизированного нашего любовного гнездышка, а мы и не возражали? Как никто не мог нас видеть в нашем мельничном будуаре, кроме него; и как мы его не стеснялись?» [8, С. 172-173]. Данный момент выражает внутреннюю благодать и наполненность. В присутствии Бога время останавливается и внешний мир перестает существовать – это необходимый аспект любви и умиротворения, которые испытывают герои. Спустя время, прослеживается еще один библейский мотив – изгнание Тома и Мэри из Фен. Совершив грех (избавление от нежелательной беременности), они уезжают из Фен (покидают Рай), лишаются блаженства и отказываются от Бога. Как следствие, всю оставшуюся жизнь, они расплачиваются за совершенный грех.

Однако есть и теневая сторона Фен – монотонность, которая «лишает человека покоя» [8, С. 7], парадоксальность, тоска, флегма, разрушающая сила природных стихий, «бескрайняя пустота реальности» [8, С. 28], всеобъятная меланхолия, отдаленность от внешнего мира, склонность многих жителей к самоубийству, жестокости, насилию, запоям и сумасшествию. Эти характеристики порождают мистическое восприятие пространственной категории и усугубляют социальную проблематику романа. Безысходность такого существования прослеживается на протяжении всего романа. 

Второе значение топоса Фен – это выстраивание автором четкого городского ландшафта, согласно топографическому методу В. Беньямина (город – ряд топосов, где происходят ключевые встречи и события [1, С. 107]), выделяя такие социально-значимые локусы, как: родительский дом, где главный герой переживает судьбоносные события своей жизни, в том числе трагические; мельница, представляющая собой место тайных свиданий Тома Крика и его будущей жены Мэри Меткаф; лачуга ведьмы, где был совершен криминальный аборт, приведший к печальным последствиям; школа, где 54-летний Том Крик рассказывает ученикам историю своей жизни, а также центральная Водная улица, набережная Узы, знаменитый пивоваренный завод, многочисленные пивоварни, магазины, ремесленные мастерские и городская достопримечательность – церковь Святой Гуннхильды. 

Фены также считаются одним из основных композиционных приемов, поскольку «воскрешают» воспоминания прошлого. С данным аспектом неразрывно связан мотив ностальгии (бесконечные воспоминания о прошлом, о детстве, о семье, предках, связи со своей женой, разрываемой в момент совершения греха и т.д.).

На основе выше проведенного анализа можно сказать о том, что исследуемое пространство является одним из основополагающих элементов поэтики и обладает определенными особенностями, которые формируют сюжет. Важнейшими составляющими сказочного мира Фен считаются его жители. Так как Фены – родовое пространство, особое внимание уделяется предкам Тома Крика по отцовской и материнской линии (Крикам и Аткинсонам). Поскольку топос Фен – бинарный и вмещает в себе две противоположности (землю и воду), его жители тесно связаны с этими стихиями. Пространство определяет специфику характера этих людей: Крики (флегматичное состояние души, смирение с реальностью, рассказывание сказок и небылиц, присутствие тайн и неизвестности) и Аткинсоны (люди действия, которые одержимы Идеей и верой в прогресс). Однако каждый из них несчастен по-своему (Сэйра Аткинсон сходит с ума, и оставшиеся 50 лет жизни так и не приходит в себя, Дик Крик кончает жизнь самоубийством, Мэри Меткаф также лишается рассудка из-за невозможности иметь детей, Том Крик доживает оставшуюся жизнь в одиночестве), на что также повлиял окружающий топос. У Криков присутствует сказочное мышление, поскольку они живут в «волшебном пространстве». На самом деле, сказки для них – утешение и уход от реальности. 

Достаточно значимым аспектом предстает двойственная природа Фен: с одной стороны – это сказочная страна, с другой – совершенно противоположная реальность, из-за которой «сказочный ореол болотистой местности Фен рушится» [3, С. 122]. Автор выстраивает четкий городской ландшафт, благодаря которому каждый локус пространства связан с определенным событием и наполнен символическим содержанием. 

Таким образом, Фены занимают весомое место в поэтике романа. Они представляют собой символическое пространство, окутанное тайнами, сказками и мифами; место, где прошлое реальнее настоящего, где личная история каждого героя превалирует над глобальными историческими событиями; где реальное и вымышленное тесно переплетены и т.д. Проанализированные аспекты наделяют произведение значительной актуальностью и открывают перед читателем новые смыслы прочтения.