Основные номинанты концепта «Angst»/ «Страх» в тексте перевода романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» на немецкий язык

В рамках современной антропо- и этноцентрической научной парадигмы, изучающей ментальные репрезентации и признающей уникальность каждого языка как культурного феномена, возрастает интерес ученых к языковым единицам как ментальным репрезентациям, возбуждающим в памяти человека связанные с ними концепты — базовые единицы мыслительного кода человека, отличающиеся нечёткостью границ, динамичностью и зависимостью от контекста.

Вопрос о соотношении концептов и единиц языка является, наряду с определением концептуальной структуры, одним из центральных вопросов концептологии. Положения, касающиеся сущности и языковой репрезентации эмоций, рассматриваются в исследованиях З. Ковечеса, A. Вежбицкой, В.И. Шаховского, Н.А. Красавского, С.Г. Воркачева и др., при этом в ряде исследований по проблемам эмотивности и концептологии выделяются концепты особого вида — эмоциональные концепты, ядром которых являются базовые эмоции.

Целью исследования является выявление особенностей употребления основных номинантов концепта «Angst», таких как Angst и Furcht, а также их дериватов в переводе романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» на немецкий язык. Для достижения поставленной цели мы рассмотрели контексты с употреблением лексем Angst и Furcht в немецком переводе и их эквиваленты в исходном тексте М. Булгакова на русском языке. Для исследования использовались прием сплошной выборки, семантический метод лингвистического анализа и сопоставительный метод.

В современной лингвистике концепт ANGST рассматривается с разных позиций, его можно отнести к динамическим калейдоскопическим концептам, так как он не имеет постоянных фиксированных ассоциатов, изменяется в зависимости от индивидуальных особенностей человека и способен развиваться и пополняться новыми ассоциациями и знаниями. В то же время он является лингвокультурным концептом, прошедшим различные пути становления и тесно связанным с культурой народа и первоначальным значением основного номинанта концепта, означавшего физическую величину «узость пространства», сдавливание (горла), стеснение, нужду, узость, плен, удушье: «áṁhaḥ (Stamm áṁhas-) «Angst, Bedrängnis», awest. ązah- «Ein-, Zusammenschnürung (der Kehle), Bedrängung, Not, Enge, Gefangenschaft», lat. angustus (aus *angostos) «eng, schmal», angustia, meist im Plur. angustiae «Enge, Beklemmung, Schwierigkeiten»

В продолжении нашей работы над исследованием лингвокультурного эмоционального концепта «Angst» и его средств репрезентации (основные положения представлены в статьях и монографии «Способы репрезентации концепта «Angst»/»страх» в авторском идиостиле Ф. Кафки, 2011 г.) в данной статье мы рассматриваем употребление лексем Angst и Furcht и их дериватов в переводе романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» на немецкий язык. Выбор материала исследования был мотивирован тем, что текст романа изобилует эксплицитными и имплицитными средствами выражения концепта «Страх». В последние годы возрастает интерес к изучению переводных эквивалентов языковой единицы, которые могут быть использованы в качестве источника информации о ее семантике, а «выявление в оригинальных текстах стимулов, побуждающих переводчиков использовать те или иные слова языка перевода, позволяет верифицировать описание этих слов, полученное без использования переводных текстов и параллельных корпусов»

Исследователи, рассматривающие роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» с литературоведческой и лингвистической точки зрения, (Е.Е. Стефанский, А.Д. Шмелев, В.А. Кузьменкова, Е.В. Синцов, Е.В. Шабалдина и др.) единогласно выделяют в нем страх в качестве доминирующей эмоции. В романе «страшное» появляется уже на первых страницах и остается своеобразным лейтмотивом или фоновой эмоцией героев на протяжении всего повествования. 

По справедливому замечанию Е.Е. Стефанского герои «испытывают «необоснованный, но столь сильный страх» перед двумя явлениями: «нечистой силой» и тоталитарным государством. Этот страх проявляется в особой — тревожной, фобической форме. Человек, переживающий эту эмоцию, не осознает причин, вызвавших ее»

В другой же работе отмечается, что роман Булгакова «пронизан страхом, как симптомом душевной болезни, источником которой является повседневная реальность», а не фантастические, дьявольские силы, «реальные люди, осуществляющие жестокую травлю, аресты, слежку, репрессии»

В работе Е.В. Синцова, посвященной теме власти в романе, отмечается «тайное и всепроникающее присутствие власти», которое «ощущается в постоянной опаске, оглядке, напряжении персонажей, населяющих Москву». «Это подобие постоянного и липкого страха, который сродни состоянию арестованного за валюту Никанора Босого, страху обитателей «нехорошей квартиры», постоянной оглядке Римского. Этот страх — в ночных видениях Мастера (спрут, вползающий в окно), в охранительных речах Берлиоза… Так Булгакову удается передать ощущение, что власть, лишившись персонификации, оказалась как бы невидимой и обрела всеприсутствие»

Изучение художественного дискурса позволяет проанализировать лингвоспецифические эмоциональные концепты и их структурообразующую роль. «Рассмотрение эмоций в рамках художественного дискурса имеет несколько преимуществ. Подобный анализ дает возможность рассмотреть эмоции в динамике и, следовательно, увидеть различия между сходными или смежными эмоциями»

Именование эмоций являются скорее «метаэмоциями» или «понятийным обозначением последних»

Путем сплошной выборки в тексте перевода романа удалось обнаружить 45 употреблений лексемы Angst, в том числе в составных существительных Kinderangst и Todesangst. «Angst» является также составной частью глагола ängstigen (5 употреблений в различных временных формах ängstigte, geänstigt), наречия и прилагательного ängstlich (7 употреблений), прилагательных angsterregend, beängstigend, angstvoll и причастия angstbetäubt. Итого 61 лексическая единица.

Только в 20 случаях (из 45) лексема Angst является переводом существительного страх, в 18 употреблениях лексема Angst в составе выражения «Angst haben» является переводом различных форм глагола бояться (боюсь, боишься, боялся, боясь, не бойся), 3 употребления — перевод глаголов напугать, испугаться, 2 употребления – наречия страшно, сумасшедше-пугливо (1), ужас (1). 

В переводе романа лексема Angst встречается с глаголами packen (охватывать), befallen (овладевать), überwinden (преодолевать) в составе стертых метафор, выражающих враждебную сущность эмоции: (Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх — wurde er von einer grundlosen, aber so heftigen Angst gepackt). В данном контексте характеристикой эмоции является необоснованность, характерная именно для понятия Angst, в отличие от Furcht, так как страх-тревога (Angst) отличается от страха-боязни (Furcht): боязнь всегда основывается на чём-то конкретном и определённом, в то время как страх-тревога — это «действительность свободы как возможность для возможности»

Номинант концепта часто употребляется для обозначения причины состояний потери рассудка и неадекватных действий (из страха — aus Angst; обезумев от страха — wahnsinnig vor Angst; в страхе не соображая — da es in seiner Angst nicht merkte), а также физиологических реакций (замирающая от страха Маргарита — die vor Angst vergehende Margarita, трясущийся от страху — vor Angst schlotternde; стеная от страха — vor Angst stöhnend).

Употребление в ближайшем контексте сопутствующих эмоций позволяет выделить смежные эмоциональные концепты, как например Wut — злоба, ярость (плавал и метался страх и ярость — jagten sich Angst und Wut; со страхом и злобой — mit Angst und Wut).

Универсальность лексемы Angst для выражения концепта прослеживается в её в выборе для перевода различных русских лексем: (появился смертельный ужас — blinkte tödliche Angst; сумасшедше-пугливо — mit irrer Angst; Чего я испугался — Wovor hatte ich Angst; Мне страшно — Ich hab Angst, что боюсь воров — ich hätte Angst vor Dieben). Ту же самую универсальность можно отметить в употреблении однокоренных слов ängstigen и ängstlich. Глагол ängstigen выступает в качестве эквивалента глаголов пугать, бояться и эмоционально-разговорного выражения «чуть на смерть не уходил», для которого переводчик, вероятно, не нашел тождественного выражения в немецком языке (что его напугало — was ihn ängstigte; я стал бояться темноты — So ängstigte mich zum Beispiel die Dunkelheit; едва насмерть с Геллой не уходил! — fast zu Tode geängstigt). Наречием ängstlich переведены русские слова труся, испуганно, тревожно.

Лексема Furcht употреблена в переводе романа только 4 раза: для перевода слова испуг (чуть улыбнувшись испугу интуриста — belächelte die Furcht des Touristen), выражения «растревожить душу» (setzte seine Seele in Furcht) и «ничего страшного» (nichts, was Furcht einflößte).

Более частотно представлены однокоренные слова: furchtbar (18), furchtsam (6), furchteinflößend (3), furchtlos (3), furchterregend, furchterweckend, а также глагол fürchten (sich) 26 употреблений в разных временных формах, наречие fürchterlich (3). Лексема furchtbar выступает эквивалентом слов страшный, ужасный (страшным голосом — mit furchtbarer Stimme, страшная мысль — furchtbare Gedanke, страшный вечер — furchtbaren Abend, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания — die unbesiegliche furchtbare Krankheit, die Hemikranie). Наречие furchtsam — пугливо, описывает поведение человека, взгляд, движения (blickte sich furchtsam um — пугливо оглянулся, furchtsam um sich und hinter sich schielend — пугливо косясь, ежеминутно оглядываясь). Глагол fürchten (sich) — бояться, опасаться, тревожиться, выражает чувство страха перед чем-то осознаваемым, понятным. В таких предложениях говорящий обычно может назвать то, чего он боится (Опасаюсь мести вышеизложенного председателя — Ich fürchte die Rache des oben genannten Vorsitzenden; и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова — aber ich fürchtete, ich würde kein Wort herausbringen; И так же точно, как собаки, я боялся и трамвая — Genauso wie den Hund fürchtete ich die Straßenbahn).

Полученные результаты, по нашему мнению, подтверждают утверждение Е.Е. Стефанского, что в русском языке на общеязыковом уровне практически не выработалось лексического средства для обозначения необоснованного, тревожного, фобического страха, тогда как в других языках имеются особые слова, причем обычно их внутренняя форма базируется на идее сжатия

Для перевода разнообразных частей речи, выражающих страх-тревогу в тексте романа на русском языке (существительных страх, ужас, глаголов бояться, напугать, пугаться, наречий страшно, сумасшедшее-пугливо), особенно в тех контекстах, где испытывающий эмоцию не может объяснить ее какими-либо причинами, в немецком варианте используются словосочетания с существительным Angst, основным номинантом концепта.

Страх, как враждебная эмоция, часто описывается и в русском, и в немецком языке метафорическими сочетаниями с глаголами, обозначающими борьбу или нападение, а также сравнивается с ползающим животным.

Лексема Furcht встречается в переводе романа в десять раз реже, а ее дериваты употребляются для описания силы голоса или страха перед чем-то известным.

Таким образом, подводя итог анализу употреблений номинантов концепта «Angst», таких как Angst и Furcht, а также их дериватов в переводе романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» на немецкий язык, можно утверждать, что лексема Angst и однокоренные лексемы выбраны переводчиком как универсальные, общепринятые языковые единицы для выражения экзистенциального, давящего, необоснованного страха перед неведомой силой или тоталитарной властью.