БАРВИНОК И ЕГО СВЯЗЬ С УСТНЫМ НАРОДНЫМ ТВОРЧЕСТВОМ

Многообразие флоры представляет интерес не только с естественно-научной точки зрения, но и со стороны культуры и языка. Предметом изучения этноботаники является взаимодействие различных этнических групп с растительным миром. С древности человек наблюдал за растениями, собирал и культивировал их, выделял определенные признаки, на их основе придумывал им названия и иногда историю их появления. В дальнейшем он мог использовать их не только в хозяйстве и медицине. Важная роль отводится растениям в обрядовой культуре: они воспринимаются как обереги против темных сил, как атрибуты мифических существ, как ингредиенты для магических зелий. Растения наделялись особым значением, являлись символами таких понятий как любовь, горе, красота и многих других. Таким образом, народное творчество не обошло стороной растительный мир. Цветы, травы и деревья нередко воспевались в песнях, становились героями старинных преданий и мифов. Обрядовое значение растений освещается в таких трудах, как «Ботанический словарь» Н.И. Анненкова (прежде всего труд посвящен собранным названиям растений, однако там встречаются объяснения поверий, связанных с ними, если таковые имеются), «Поэтические воззрения славян на природу» А.Н. Афанасьева, «О некоторых символах славянской народной поэзии» А.А. Потебни и другие. В наши дни растения становятся объектом этнолингвистических и лингвокультурологических исследований — ср. развёрнутую характеристику многих из них в энциклопедии «Славянские древности». Данная же работа посвящена исследованию отдельно взятого растения под названием барвинок в украинском народном творчестве.

Слово барвинок (укр. барвінок) — название небольшого цветка (Vinca minor L.) ассоциативно связывается с украинским фольклором, где оно давно уже стало национальным символом. И действительно: хотя это слово известно и другим восточнославянским и западнославянским славянским языкам (рус. барвинок, блр. барвенак, пол. barwinek, чеш. barvínek, barvienok, barjenk, barwjeńk), в фольклоре соответствующих народов оно не обрело столь знаковой символьности, как в украинском. При этом само слово не является по происхождению исконно славянским. Считается, что в украинский язык оно попало через посредство польского и чешского, где является заимствованием из немецкого, которое имеет теперь форму Bärwinkel (букв. медвежий уголок). источником же немецкого является лат. vinca, pervinka ‘барвинок’, образованное от основы vincīre ‘обвязывать, обвивать’, родственной vi-vyjákti ‘охватывает’, авест. vyjāxa- ‘сборы’, с помощью префикса per-, родственного с прасл. *per-, укр. пере- [5, С. 141].

Национальная символьность барвинка в украинском фольклоре, как и этимология названия этого растения, конечно, имеет и интернациональные корни. Сама «неувядаемость», «вечнозеленость», отразившееся и в немецком его обозначении Immergrün и Sinngrün, вызывали представления о его особой магической силе. Отсюда — многие народные поверья, детализировано описанные в 10-томной немецкой энциклопедии суеверий [18, C. 673-675].

Вот некоторые из них.

Барвинок часто использовался в разных регионах Германии для различных магических целей в старых заговорах (особенно любовных), или  для изгнания злых чар и избавления от злого глаза или болезней. В то же время с помощью барвинка можно было и принести серьезный вред — например, напустить порчу или вызвать разлад между мужем и женой.

Барвинок также нередко использовался и в гаданиях. так, венок из цветков барвинка, брошенный в воду в полночь — атрибут свадебного предсказания, а в новогодних гаданиях лепестки барвинка, положенные на очаг,  сулят либо удачу (если они колеблются), либо болезнь или смерть (если они чернеют). Венки из барвинка малого, которые плели для украшения могил, называли «фиалкой мертвецов».

В некоторых регионах Германии корни барвинка прикрепляли в мешочке к ребенку, идущему в школу, чтобы он стал осторожным и сообразительным. Здесь, вероятно, неувядающие листья этого растения должны были символически укреплять память школьника.

Некоторые такие мифологические представления перешли вместе с заимствованием самого слова, и к западным и восточным славянам. Так, обычай высаживать барвинок на кладбищах, связанный с представлением о вечнозелености этого растения, воспроизведен в русских диалектных эквивалентах его наименования: Барвинок растение могильница, гроб-трава ‘барвинок малый’ [4, С. 121]. Поскольку В.И. Даль не случайно выбрал себе литературный псевдоним «казак Луганский», обозначив тем самым город, в котором он родился, то в его словарь вошло немало украинской и белорусской лексики. И названия барвинка могильница и  гроб-трава явно «малорусского» происхождения, ибо зафиксированы в южнорусских донских говорах [14, С. 146], [14, C. 191].

в украинском народном творчестве барвинку суждено было сыграть особую роль — стать национальным символом. Этот цветок у украинцев имеет широкое обрядовое значение и используется в качестве свадебного атрибута, поскольку из него изготавливался венок невесты или свадебные квитки. Обычай плести венок невесты из барвинка существует и в наши дни [7, С. 6]. Обрядовое значение растения прослеживается в правилах сбора и у западных славян: обычно оно срезается накануне свадьбы ночью в лесу, при этом цветок необходимо срезать ровно и аккуратно, а процесс сопровождается песнопениями [19, C. 23], [13, С. 140]. Данный обряд может быть объяснен убеждением украинцев в том, что растения нельзя срывать, пока они не были освящены, поскольку сорвать или как-то иначе навредить цветку означало наделить его силами зла [2, С. 427].

Для украинских и чешских народных представлений о барвинке знаковым оказался своеобразный жанровый симбиоз: обрядовые традиции воспроизводились, закреплялись и обогащались в песенном творчестве. Типично поэтому, что следы обрядовой свадебной традиции остались в народной поэзии:

(1) Rymnajte diwki barwinok / Za sonenci na winok, / Rymnajteż je riwneńko, / Szoby buło krasneńko; / Ona pide meży lude, / Nasza sławońka bude [20, C. 94],

(2) Piszła Handziunejka / Do horodejka; / Biłymy nożinkamy / Rize barwinok / Sobi na winok [20, C. 69],

(3) Oj kryszczaczyj barwinońku / Wczeraś buw w horodeńku / A nyni na stołeńku! [20, C. 84].

Барвинок, как и другие вечнозеленые растения, наделялся апотропеической функцией. Его использовали для украшения домов и деревьев на праздник Ивана Купала, тем самым защищая территорию от негативного воздействия темных сил, которые были наиболее активны в этот день. Традиция отражена в строчках следующей песни:

(4) Чия то хата обметена, / Ще й барвiночком оплетена?/ А туды хлопци схождаються, / На мед-горiлку складаються [6, С. 137].

Стоит отметить, что в песнях, исполнявшихся в день празднования Ивана Купала, присутствует тема любви. Вероятно, в этом явлении можно проследить связь с традицией гадания на замужество с помощью венка,  а также с популярностью праздника прежде всего у молодых людей:

(5) Чом ти, барвiнку, не стелишся, / Чом ти, Миколо, не женишся? [6, С. 136].

Барвинок упоминается в песнях, приуроченных и к другим календарным праздникам. Примером служат так называемые петровки (или петрiвкi), исполнявшиеся во время петровского поста и в Петров день. Этот день ознаменовывает переход от лета к осени и является своеобразным апогеем летних игрищ молодежи [1, С. 83]. Поэтому песни, исполнявшиеся в этот период, прежде всего посвящены вопросам, актуальным для молодежи того времени: красота, любовь и брак. Так, образ барвинка проявляется в описаниях привлекательных молодых людей: 

(6) 54 Йа де ж той Iван коня пас, / Там той барвiнок по пояс /…/ Гарний барвiнок на вiнок, / Гарний Iван парубок [6, С. 104],

(7) 55 Ой де той Роман коня пас, / Там йому барвiнок по пояс / … / оце тобi, Романе, барвiнок, / буде й твоїй Мотрунi на вiнок [6, С. 111].

Петровки сохранили информацию о традиции украшать деревья к Петрову дню:

(8) На майданi, на риночку / Стоїть сосонка в барвiночку / Кругом неї обметено / Барвiночком оплетено  [6, С. 175].

Обратим внимание на следующие примеры использования образа барвинка в петровках:

(9) Ой Петрiвочка минається, /Сива зозуля ховається. / Ой у садочок пiд листочок, / Пiд хрещатий барвiночок. [6, С. 94],

(10) Петрiвочка настає, / Сива зозуля вилiтає. / З пiд дубочка, з-пiд кленочка, / З-пiд хрещатого ж барвiночка [6, С. 271].

Действующем лицом в данных песнях выступает кукушка — птица, играющая особую роль в народных верованиях не только украинцев, но и славян в общем, поскольку представления о ее происхождении, жизненном цикле и издаваемых ею звуках достаточно мифологизированы. Упоминание кукушки в песне, приуроченной к Петрову дню, отсылает к верованию, связанному с прекращением кукования: считалось, что в день начала созревания пшеницы (т.е. в Петров день) кукушка давится зерном и больше не может петь. В примере (9) барвинок может быть рассмотрен либо как своеобразный апотропей, т.к., вероятно, для кукушки, прячущейся в его зарослях, он выступает спасением от неминуемой смерти, либо же наоборот — атрибутом смерти, растением, посаженным на ее могиле. Это утверждение может быть подкреплено тем фактом, что кукушка выступает как связующее звено между миром мертвых и миром живых, и традицией устраивать похороны кукушки по окончании петровского поста [12, С. 36-37]. В примере (10) прослеживается связь барвинка с мужским началом. Такое использование символа уже было проиллюстрировано вышеупомянутыми примерами (6), (7). В песне фигурируют также клен и дуб — растения, почитающиеся у славян и выступающие в качестве мужских символов [8, С. 223, C. 226]. Им противопоставляется кукушка — птица, которой приписывают женские черты, и чье пение способно предсказывать замужество [8, С. 270].

Упоминания о растении встречается песнях на бытовую тематику, не приуроченных к каким-либо важным для народа событиям, к примеру, в песнях, исполнявшихся при плетении кос или венков:

(11) Hanuniu diwojku, idy do domojku! / Oj lisom, lisom, zelenym barwinkom! [20, C. 68],

(12) Za kryszczaczym barwinkom / Rizała barwinok / Sobi na winok, / Na swoju hołowonku, / Rozczesanu kosonku [20, C. 83].

Особенно ярко цветок представлен в так называемых соромницких песнях (укр. сороміцькі пісні), т.е. украинских народных песнях на эротическую тематику:

(13) — А як тато запитає, / Че ж барвінок усихає? / — Коти ходять за мишами, / Барвіночок витоптали. [15, С. 19],

(14) Стережіте мене, прехорошу. / Сторожа заснула  / — Нічого не чула, / Я, молода, гулять полинула. / Гуляла я нічку / В хрещатім барвінку, / То ж я з тобою, / Вражий недовірку! [15, С. 41].

В данном случае использование образа барвинка можно расценивать как метафорический перенос свойств объекта, поскольку цветок в народном восприятии является символом молодости и девичьей чести. Появление цветка в соромницких песнях (прогулка в лесу, полного барвинка, или потеря барвинком своих эстетических качеств) свидетельствуют о потере девушкой этой чести.

Барвинок упоминается в следующей игровой песне:

(15) З хрещатого барвінку / Вибирай собі дівку [17, С. 56].

Суть игры, сопровождавшейся приведенной песней, заключалась в том, что девушка, стоящая в центре хоровода, указывала на лицо или вещь, о которой поется в определенной строчке, потому можно утверждать, что барвинок выступает здесь в качестве символа красоты.

Рост или посадка цветка являются положительно окрашенными символами и таким образом сигнализируют о развитии романтических отношений между влюбленными или о появлении чувства влюбленности:

(16) Зелененьки барвіночку, / Стелися низенько, ти, милий, чорнобривий, / Присунься близенько [12, С. 64],

(17) Там-тудой Марися ходила, / Зелений барвіночок садила. / За нею батейко тихойко: / — Сади, сади, Марисю, знизойка. / — Не ходи ти, мій батейку, за мною, / Не люба мі бесідойка с тобою; / Ой ходи ж ти, мій Івасю, за мною, / Люба мені бесідойка с тобою [3, С. 229].

Народной поэзии известна также традиция использования барвинка как похоронного атрибута, растение использовали при погребении молодых незамужних девушек или детей, что опять же свидетельствует об апотропеической функции растения:

(18) Викопай же мені глибоку могилу, / Посади в головках червону калину, / А в ніженьках хрещатий барвінок [3, С. 229].

(19) Положи мене край доріженьки, / Обвий мене барвіночком, / Барвіночком, васильками. / Молодчики ідуть, / Василечки рвуть / І мене спом’януть: / — Ой там лежить Іванова сестра / Да й зарубана [17, С. 118].

В приведенных выше примерах часто встречается употребление эпитета хрещатый. Такая номинация объясняется особым внешним видом барвинка, поскольку он стелется по поверхности крестообразно, на четыре стороны [9, С. 145]. Эпитет зеленый может отсылать к символизации зеленого как цвета молодости и неопытности.

Как видим, обрядовая символика барвинка ярко раскрывается в текстах народных песен. Раскрывается, обогащая ее новыми смысловыми и коннотативными оттенками. Такое обогащение, естественно, отразилась и на других жанрах фольклора, особенно малого фольклора, т.е. пословицах и поговорках. Так, в украинских песнях барвинок часто становится образной основой сравнений — достаточно вспомнить популярную песню «Несе Галя воду…», где за героиней, несущей полные ведра воды, хлопець Iванко «як бавинок в’ється».  Сравнения молодого человека (потенциального жениха) с барвинком обильно зафиксированы как в литературных, так и в фольклорных источниках: Хлопець молодий, як барвінок [10, С. 162]; Хлопець молодий, як барвінок, хороший, як кров з молоком [11, С. 43]; Ані вперед не вдавайся, ані ззаду не мішайся, тільки в самім середочку, як барвінок в городочку [16, С. 510].

Отражено в сравнениях и главное свойство барвинка, овеществленное в немецком названии — «вечнозеленость»: Зелена, як барвінок; Зелене, як барвінок [16, C. 444]; Зелений, як барвінок [11, C. 100]. Такие сравнения выдерживают образную «конкуренцию» с другими компаративными обозначениями зеленого цвета — напр., Зелена, як рута; Зелене, як рута; Зелена, як трава; Позеленів, як трава; Зелене, мов жито весною; Зелене, як листя; Зелене, як лоза над водою; Зелене, як пастернак; Зелений, як муріг; Зелений, як огірок; Зелений, як у сосни гілки и под. [11, C. 100-101]. Не случайно и то, что эпитет зелений в украинских поговорках антропоморфируется, употребляясь в обращении девушки к своему воузлюбленному: Ой ти, козаче, зелений барвінку, прийди до мене хоч на хвилинку [11, C. 387] 

Не осталось, разумеется, в стороне от малого фольклора, и такое естественное свойство этого растения, как гибкость, способность плестить по земле. Таково сравнение В’ється, як барвінок, «конкурирующее» с В’ється  Плететься), як хміль [11, C. 160] и в каком-то смысле воспроизводящее песенный сюжет о гарном парубке Иванке и не менее гарной дивчине Гале. Показательно, что такую песенно-поговорочную «перекличку» можно обнаружить в варианте одной из самых популярных украинских песен, который зафиксирован М. Номисом и М.М. Пазяком уже в статусе поговорки: У неділю — по шавлію, в понеділок — по барвінок, а в вівто­рок — снопів сорок, а в середу — по череду, а в четвер — по щавель, а в п'ятницю — по дяглицю, а в суботу — на роботу! [10, 277], [11, C. 390].

Как видим, история барвинка как национального растительного символа в украинском фольклоре и  оригинальна, и типична одновременно. Оригинальна, ибо в силу разных причин иноязычное — латинское и немецкое по происхождению название приобрело в народной славянской культуре особую значимость и коннотативность, усиленную благодаря песенной традиции. Типична, поскольку импульсом для развития такой символики и генератором ее популярности стали общие для европейских народов (особенно немцев) обряды и поверья, связанные с такими сущностными представлениями, как любовь, жизнь, смерть и — самой недостижимой и непостижимой  для человечества мечтой, как вечная молодость и бессмертие. При всей своей универсальности в фольклоре и языке каждого народа, в том числе у чехов и украинцев, символика этого растения обрела свой собственный национальный колорит, запечатленный как в песенном творчестве, так и в пословицах и поговорках.