Термины родства и свойства в удмуртских свадебных песнях

Удмуртские свадебные песни создают обширное поле для разностороннего научного анализа. Их поэтические тексты отражают не только ход событий, взаимоотношения участников, их чувства и переживания, но и мифологические и философские воззрения народа. Они включают в себя множество речевых оборотов и терминов, имеющих неразрывную связь с реалиями и содержащих культурную информацию. Такая лексика требует особого подхода в изучении, поскольку одновременно является и частью языка, и частью культуры. Она подчиняется закономерностям организации лексики, способам номинации, правилам соотношения с другими единицами и в то же время соотносится с кодами обрядов и наравне с ними является носителем культурной семантики и знаковой функции

В работе проводится анализ персонажного кода удмуртских свадебных песен, а именно терминов родства и свойства, на основе небольшого корпуса текстов (около тридцати), собранных профессором Т.Г. Владыкиной или под её руководством в разные годы и хранящихся в Научном архиве Удмуртского института истории, языка и литературы УдмФИЦ УрО РАН.

Исследованием темы родства и свойства в удмуртском языке в разное время занимались языковеды Э. Сий

Обобщающий термин «туганъёсы» («друзья, родственники, близкие») употребляется родственниками обеих сторон и выражает высокое уважение, дружеское расположение и стремление к соединению сторон:

Вай кырӟалом, туганъёсы,

Вай вералом, туганъёсы,

Вай шулдыртом, вай шулдыртом

Ӟесь туганлэсь корказэ.

(Давайте петь, родные мои,

Давайте общаться, родные мои,

Давайте устроим веселье

В доме нашего хорошего друга/родственника) (здесь и далее перевод автора − Т.К.).

Словосочетание «Ӟесь туганлэсь корказэ» (букв. «дом хорошего друга, родственника») усиливает коннотацию и в некотором роде подчёркивает угодливость исполнителя по отношению к адресату. Термин встречается во многих обрядовых текстах, исполняемых для гостей: «Куно сектан гур» («напев потчевания гостей»), «Акашка гур» («напев Акашка»), «Куно карон» («напев потчевания/угощения») и др.

В деревне Сеп Игринского района в песне поезжан со стороны жениха («сюан голос», букв. «свадебная песня») зафиксирован термин «пиналъёс» («ребята, дети, молодёжь»):

Кырӟалэ, пиналъёс, сюанэ лыктӥды ке ук

Ма понна лыктӥды? Ныл воран лыктӥды.

(Пойте, дети, вы же на свадьбу приехали.

Для чего приехали? Девушку выкрасть приехали).

Термин «пиналъёс» является редким для свадебных текстов, но в данной песне он встречается пять раз. Исполнитель обращается к участникам: «пиос но, нылъёс но, кышноос но» («и юноши, и девушки, и женщины»), «нылъёс-нылпиос» («девушки-дети/молодёжь»). Такое обращение не случайно − в словах песни прослеживается нравоучительный характер, назидание взрослого, опытного человека: «Нылъёсты воран дыръя кырӟано» («Нужно петь во время умыкания невесты»); «Кругтӥ ветлон дыръя пустой эн ветлэ» («Не ходите пустыми [без песен] по кругу»); «Кырӟады ке – сётозы, ӧд ке кырӟалэ – уз сётэ» («Если будете петь – отдадут [невесту], если не будете – не отдадут»).

Термин «калык» («народ, люди, толпа») в песнях поезжан со стороны невесты («ярашон гур», букв. «напев рода невесты») выражает единение и целостность, общую цель. Они приехали повидать свою «сестру», которая «случайно оказалась» в другой деревне, и предупреждают, что не уедут, не увидев её:

Аксаклэн но шорсюлэмаз

Пырыны шедьтэм сузэрмы.

Ум кошке(й) ук, ум кошке,

Не жа што сузэрмес аӟӟытэк.

Ми ӟечен лыктэм калык ӧвӧл,

Кӧзонодэс тӥяны ми лыктӥм.

(В центре деревни Аксакшур

Случайно оказалась наша сестра.

Не уедем, не уедем ни за что,

Не повидав сестрицу.

Мы не с добром приехавший народ,

Мы приехали разломать вашу балку под полом).

В этой же песне встречаются термины, обращённые к отцу жениха: «кудое» («мой сват») и фонетически освоенный русский термин «ысватэ»:

Ӟеч-а возьмад, кудое,

Милесьтым но лыктэммес?

Таӵеен ик ми малпаса

Ӧм лыктэ вал, ысватэ.

(Искренне ли ждал ты, сват мой,

Нашего приезда?

Не такой хорошей встречи ожидая,

Мы приехали, сват мой).

В Увинском районе поезжане со стороны жениха («сюанъёс», букв «свадебники») обращаются в своих песнях к родителям невесты: «кудо-туклячие» («сваты», букв. «мои сват со сватьей»):

Однако, кудо-туклячие,

Виль кенме аӟӟытэк,

Кырӟаммы уг поты.

(Однако, наши сваты,

Не увидев невестку,

Петь мы не хотим).

Терминами «кудое», «ысватэ», «кудо-туклячие» могут называть друг друга не только сваты и сватьи, но и родственники обеих сторон. Часто родственники невесты и жениха даже после свадьбы используют при общении термины свойства. Такая тенденция сохраняется в удмуртском языке до сих пор.

Терминология, называющая невесту и жениха, зависит от стороны исполнителей. Родственники жениха используют многочисленные названия невесты в своих песнях: «выль кен» («новая невестка/сноха»), «выль кышно мотор» («новая красивая/изящная жена»), «выль кышно» («новая жена»), «ныл» («девочка, девушка, невеста, дочь»). Табуирование личного имени невесты обусловлено мифологическими представлениями, характеризующимися с помощью оппозиций свой/чужой, известный/неизвестный. Период переходного статуса невесты завершался примерно через полгода или год и маркировался купанием молодухи в первый день выхода на сенокос. В этом плане интересен обряд, зафиксированный Т.Г. Владыкиной в Малопургинском районе Удмуртии: «В первый день выхода на сенокос молодые люди с позволения старших срывают с головы молодухи (выль кен – букв.: новая сноха) платок, фартук или женский верхний кафтан (сьӧд дӥсь) и забрасывают их на дерево, а её привязывают к нему… Подводя к ней по очереди всех новых родственников (свекровь, свекра, братьев и сестер мужа), спрашивают, как она их называет. Не называя по имени, молодушка произносит соответствующие термины родства, как бы принародно выказывая свое полноправное членство в новой семье»

Сторона невесты в своих песнях называет девушку ласковым словом «сузэрмы» («наша сестра/сестрица»):

Милям гинэ, ой, сузэрмы

Лавкаысь но мунё кадь.

(Наша, да, ой, сестра,

Словно кукла из магазина).

Термины, обозначающие жениха, в проанализированных текстах встречаются редко. Выявлено по одному термину в песнях рода жениха и рода невесты, при этом слова характеризуются диалектной спецификой. В Игринском районе его родственники используют слово «мужикез» (букв. «её муж, мужчина»), свойственное для северной традиции:

Мужикез дӥне мынӥз ке,

Гербер сяськаез собере уродгес луоз ин.

(Когда переедет к мужу,

Её цветок [полевая гвоздика] уже не будет так красив).

В центральных и южных районах сторона невесты называет жениха «эмеспи» («зять, жених»):

Милям, милям эмеспиос,

Эмеспи кадь кожады-а?

Гур урдсы думем мес кунян кадь 

Милям вылэм эмеспимы.

(Наш, да, наш жених,

Думаете, похож на жениха?

Словно тёлочка, привязанная к печи,

Оказался наш жених).

Прощальные песни («келись креӟ», букв. «напев проводов») пронизаны терминами, обозначающими ближайших и самых дорогих родственников девушки:

Кылёд ук, кылёд ук тон, апие,

Ми гуртамы бертомы.

Гуртамы бертӥм ке, мемиед юалоз,

Кыччы нылме кельтӥды шуысa.

(Останешься ведь, останешься, сестрица,

Мы вернёмся домой.

Когда вернёмся домой, твоя матушка спросит,

Где мою дочь оставили).

Прощание невесты является одним из самых драматических этапов, а исполняемые песни выражают его эмоциональный колорит. Упоминание ближайших родственников в текстах усиливает осознание переломного момента, противопоставляются девичья жизнь и жизнь после замужества.

Таким образом, на основе анализа даже небольшого корпуса текстов можно сказать, что категория родства и свойства в удмуртских свадебных песнях представлена обширно и вариативно. Термины вплетены в фольклорный текст и являются частью информационного поля, прочтение которого позволяет реконструировать глубинные смыслы обряда. С этой точки зрения к категории родства следует относиться как к одному из кодов, используемых в языке и культуре. Детальное исследование номинативных единиц позволит выявить типологически общие и специфические черты обряда. В дальнейшем изучение текстов, определение локальных границ, выявление заимствованных слов позволит рассмотреть проблему в контексте финно-угорской традиции и в сравнительном изучении обрядовой культуры более широких ареалов.