ЦЕЛИТЕЛЬСКИЕ СПОСОБНОСТИ ЭПИЧЕСКИХ ПЕРСОНАЖЕЙ В НАЦИОНАЛЬНЫХ ВЕРСИЯХ ЭПОСА «ДЖАНГАР»

Эпическая традиция «Джангара» широко бытовала среди российских калмыков, ойратов Западной Монголии и Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) Китая, также была известна бурятам, халха-монголам, сарт-калмыкам, тувинцам и алтайцам, соседствовавшим на протяжении многих столетий и тесно взаимодействовавшим между собой на просторах Центральной Азии. 

Единая цивилизационная среда и кочевой образ жизни монгольских и тюркских народов  способствовали накоплению знаний и умений, адаптированных к особенностям окружающей действительности,  формированию общих стереотипов, проявляющихся в их повседневности, в мироощущении, в различных областях их жизнедеятельности, что нашло отражение в эпической традиции, в частности, в национальных (калмыцкой, монголо-ойратской, синьцзян-ойратской, бурятской, сарт-калмыцкой,  алтайской, тувинской) версиях эпоса «Джангар». 

Как и во всех эпических произведениях, герои национальных версий эпоса «Джангар» наделяются необычными способностями. Как правило, в характеристиках эпических богатырей и богатырок доминируют качества, указывающие на их исключительные физические возможности и воинские доблести. Они обладают исполинскими формами, отличаются неустрашимостью, выносливостью, они могут быть неуязвимыми и непобедимыми, им свойственны качества, отличающие их от других. Так, богатырь Алтан Чееджи в калмыцком героическом эпосе «Джангар» является ясновидцем, Гюзян Гюмбе – толкователем снов, Мингиян – непревзойденным кравчим и музыкантом. Каждый из богатырей Джангара искусно владеет разными видами оружия и считается лучшим в умении применять в сражении одно из них: один из богатырей мастерски пользуется копьем во время боевого поединка, второй – мечом, третий - секирой, кто-то – стрелой и луком, другой - кинжалом и т. д. 

К разряду признаков, манифестирующих исключительность и избранность эпического героя, следует отнести его целительские способности. Этим мистически-божественным даром в национальных версиях эпоса «Джангар» обладают не все персонажи. Представляется важным определить, какой эпический персонаж наделяется этим магическим качеством, и как изображается картина исцеления в национальных версиях эпоса «Джангар». 

Различные аспекты исцеления и оживления героев эпоса «Джангар» рассматривались в ряде исследований российских ученых

В данной статье особое внимание уделяется персонажам, которые наделяются целительским даром  в калмыцкой, синьцзян-ойратской, монголо-ойратской, бурятской, сарт-калмыцкой, алтайской, тувинской версиях эпоса «Джангар», рассматривается, как и в какой ситуации проявляются эти качества.   В таком ракурсе этот вопрос анализируется впервые.

Описание исцеления или оживления богатыря является одним из драматических и поворотных моментов эпического повествования. В калмыцком героическом эпосе «Джангар» смерть, как финал земной жизни, исключается из богатырской биографии: богатырь рождается, создает семью, уничтожает врагов, совершает подвиг и увековечивает свое богатырское имя. Обитатели счастливой страны Бумба не знают старости, вечно пребывают в двадцатипятилетнем возрасте. Угроза жизни богатыря страны Бумба возникает на чужбине, в нижнем мире.  Жизненный цикл богатыря калмыцкого эпоса «Джангар» завершается его победой над могущественным врагом страны Бумба и прославлением богатырского имени, по случаю которого созывается «арзиин суур»  (богатырский пир) в ханском дворце.  

На таком же пиру Джангар выбирает одного богатыря и отправляет в чужую страну (иной мир) со смертельно опасным заданием. Долгое отсутствие и затянувшееся возвращение богатыря вызывает тревогу в ханской ставке и служит причиной для отправления в дорогу отдельного богатыря или богатырской дружины во главе с Джангаром навстречу или на поиски задержавшегося богатыря. Как правило, его обнаруживают на чужбине или на рубежной горе в состоянии между жизнью и смертью – такова предыстория исцеления, изображаемого в калмыцкой и синьцзян-ойратской версиях эпоса «Джангар». Такое развитие событий объясняет, почему в роли спасителя-целителя в эпическом сценарии, чаще всего, выступает тот, кто инициировал отправку богатыря в опасный путь, в таком качестве в калмыцкой и синьцзян-ойратской версиях эпоса «Джангар» выступает державный хан:

– Джангар разложил и соединил кости богатыря Хонгора, вызволенного из груды камней и со словами «Если ты действительно являешься драгоценным листочком волшебного сандала Калпаврикша, помоги исцелить моего Хонгора», разжевал листочек, плюнул на кости – они соединились, положил листочек в рот богатырю – он ожил

– Джангар исцеляет едва живого и истекающего черной кровью богатыря Савара, посыпав на его раны снадобье, освященное божественным Шакъямуни

– Джангар, узнав от шаманки местонахождение богатыря Хонгора, вызволяет его из пасти огромной щуки и оживляет, залив в его рот и нос вмиг исцеляющее снадобье, дарованное и освященное благословенным бурханом

– Джангар вызволяет из пасти щуки богатыря Хонгора, исцеляет его белейшим лекарством, которое излечивает до обеда, если выпить утром,  излечивает до вечера, если принять после обеда, оживляет, влив ему в рот целебный аршан (целебный напиток) и обмыв его водой из чудодейственного источника 

– Джангар исцеляет богатыря драгоценным дождем и священным мирде (амулет) 

– Джангар вызывает драгоценный и благодатный дождь на семь суток, вызывает целебный и исцеляющий дождь на трое суток, избавляет от гноя, крови и ран своих богатырей

– Джангар собрал своих шесть тысяч двенадцать богатырей, бурханами благословлённый священный свой мирде (амулет) к ним приложив, животворную силу имеющий чиндамани (мифический драгоценный камень) к ним приложив, полностью их исцелил

Магическим даром исцеления в рассматриваемых эпических нарративах наделяются и женские персонажи. Исцелить богатыря чудесным образом могут лишь высоконравственные особы, каковыми в эпосе «Джангар» представлены ханши или девушки (суженая, сестра эпического героя). В калмыцком героическом эпосе этим качеством обладает ханша Зандан Герел, её непорочность подтверждается ритуалом исцеления смертельно раненого богатыря Джангара: она трижды перешагнула через него – стрела оказалась у края раны, когда  она, молитвенно сложив ладони,  преклонила колени, стрела моментально выпала, и богатырь ожил

Картина исцеления богатыря эпическими героинями овеяна таинствами и недоразумениями, осложняющими процесс оживления. Так, супруга богатыря Савара находится в труднодоступной башне, а когда её доставляют к бездыханному Хонгору, залитому кровью и гноем, и она приступает к лечению, ей не сразу удается исцелить его: по просьбе Джангара и его дружины, она произносит заклинание «Пусть стрела чужеземного посланца выйдет наружу!», ударяет его токугом (подвеской к косам замужней женщины) и перешагивает через него. Ей не удается вынуть стрелу после двукратного перешагивания, что вызывает гнев супруга, усомнившегося в её целомудрии. Признание ханши в том, что она всего лишь восхитилась красотой богатыря Мингияна, позволяет ей завершить ритуал исцеления и вернуть к жизни богатыря Хонгора

Сложность извлечения стрелы, часто заговоренной или отравленной, из тела раненого богатыря, в эпосе предполагает поиск лекаря, способного победить смертоносную магию стрелы. Такой мистической силой в сарт-калмыцкой версии «Джангара» наделяется добродетельная ханша Авай Гэрэл: она извлекает золотой наконечник стрелы, заговоренный противником Хайсан Толгой мангасом (демоническое антропоморфное существо), который застрял между лопаток богатыря Эр Хонгора, следующим  образом: «прочитала молитву, зажгла арцу (можжевельник, используемый как благовоние для воскурения) перед бурханами, обмыла рану святой водой, положила юношу, зацепила застрявший наконечник стрелы зубами и вытащила её. Приготовила целительное снадобье и вылечила молодца»

В рассматриваемых эпических произведениях присутствуют элементы, указывающие на общность черт, характеризующих эпических персонажей как целителей. Они  обладают схожим арсеналом лечебных средств,  магических предметов, а также особыми приемами исцеления, в которых просматривается религиозно-мистическое начало. 

В тувинском сказании «Богда Чангар хан» картина оживления богатыря  изображена следующим образом: «Два богатыря-стража Канмы-Какпа хана, увидев в бинокль удаляющегося Шил-оола, выстреливают, заговорив стрелу, вслед ему. Стрела вонзается в спину Шил-оола насквозь. Прикрыв рану платком, Шил-оол продолжает свой путь, но вся его кровь вытекает, и он умирает. Конь, не роняя своего хозяина, добирается до поселения Богда Чангар хана, который < > собирает весь свой народ, чтобы найти того, кто бы мог воскресить Шил-оола. Пока все думали и искали, конь Шил-оола поняв, что никто из них не сможет воскресить его хозяина, поднимается в Верхний мир и смешивается с табуном Ногаан дангыны – дочери небесного хана. Чтобы присмотреть место для новой кочёвки, она собирается в путь и велит своим табунщики поймать коня Шил-оола. Когда конь начинает спускаться на землю, Ногаан дангына начинает кричать: «Что ты делаешь?». Объяснив ей, почему он это делает, конь привозит её к Шил-оолу. Дангына оживляет его (растерла в порошок лекарственное растение, заговорила и вдула в ухо, сказав: «Проснитесь!». После чего Шил-оол богатырь вскочил, как бы очнувшись от сна – добавлено Хабуновой Е.Э.), и конь снова доставляет её в Верхний мир

В описаниях о чудесных исцелениях эпических героев часто проглядываются признаки, указывающие на небесное происхождение спасительниц. Так, в калмыцком героическом эпосе «Джангар» богатыря Хонгора и его коня, лежащих четверо суток без сознания в безжизненной пустыне, приводит в чувство его суженая. Появившись в облике лебедя, она утоляет его жажду, превратив свои слезы в родниковую воду, превратив свои локоны в зеленую траву, которая росла на берегу священного океана, а затем спасает от голодной смерти, вскормив его океанской рыбой, в которую она воплотилась

Мотив исцеления истощенного богатыря и его коня суженой, представшей в ином облике, встречается в бурятских эпических нарративах о женитьбе Найдан Хонгор-батора: «Когда ты, проклятый дочерью Бургэд-хана, стал как скелет, вместе со своим конём, я отдала зрачок своего глаза и дала попить его, а потом отрезала кусок мяса со своего бедра, пустив его рыбкой в ручеек, и ты наелся»

В алтайском эпосе «Янгар» смертельную рану, неподдающуюся лечению травами, поскольку она стала следствием колдовства представителя подземного мира, удается вылечить, а затем оживить богатыря магическим способом двум небесным девам:

Месяца-хана дочь

Белую свою шаль сняла,

Шестьюдесятью разными лекарствами

Стала его лечить теперь.

Кюлер-хана дочь,

Свою суму сняла,

Целебной священной водой

Его обмыла, оказывается.

Сотворенный Янгар батыр

Тут же поднялся

Большой раздел алтайского эпоса «Янгар» занимает сюжет о ранении главного героя Янгара отравленной стрелой сына Эрлика – Кару, который  черным колдовством закрываясь, не давая себя обнаружить, сумел застрелить героя. Первую помощь Янгару оказывает его младшая сестра Янгарчы, которая заговаривает рану кольцом и перевязывает её своей магической шалью

В другом эпизоде алтайского эпоса «Янгар» говорится о том, как в поход на подземных врагов вместе с войском отправляется Алтын-Сырга, супруга Кюренеш, сына Янгарчы.  Для излечивания воинов она собирает лечебные травы «с чащи шестьдесят разных, с холмов пятьдесят разных», набирает соль с камней и, завернув все в белую шаль, берет с собой вместе с живой и неживой водой 

Целительскими способностями в эпосе «Джангар» обладают и другие герои «монгольского» эпоса, отнесённые С.Ю. Неклюдовым к основным персонажам, чьи «отношения организуют построение эпического сюжета» 

В этом контексте следует упомянуть, что обладателями этих магических качеств в калмыцкой версии «Джангара» являются те, кто так или иначе связан с ханшей Шилтя Зандан Герел: в этом контексте в эпическом повествовании чаще всего упоминается Джангар, которого она исцелила троекратным перешагиванием, что равносильно родильному акту в традиционной обрядности монгольских и тюркских народов. Факт «усыновления» Джангара подтверждается тем, что мудрый ясновидец Кюнкен Алтан Чееджи поручает вопрос обустройства семейной жизни Джангара её супругу Бёке Мёнген Шигширги. Известно, что способ передачи «тайных знаний» (шаманских, эпических, медицинских, генеалогических и пр.) у многих народов, в том числе у калмыков, происходил в рамках семьи и рода. Этот факт объясняет то, что в рассмотренных эпических повествованиях в качестве магических лекарей часто выступают: сын ханши Шилтя Зандан Герел богатырь Хонгор, усыновленный Джангар и её супруг Бёке Мёнген Шигширги:

– Бёке Мёнген Шигширге промыл богатырю Хонгору чудесной прозрачной арзой раны на спине, гной и кровь языком слизнул, ртом отсосал, выплюнул и подняться помог, так оживил богатыря

– богатырь Хонгор вызволил из плена хана Джангара и богатырей-дружинников, вызвал целительный дождь, Джангара владыку оживил

– богатырь Хонгор волшебным заклинанием приводит в чувство девушку Шара Окон, потерявшую сознание

– Джангар дал смертельно раненым богатырям лучшее лекарство, вызвал целительный дождь и оживил их

Знания и умения эпических персонажей-целителей проявляются в критической ситуации. Как правило, они приходят на помощь эпическому герою, когда тот встречается с опасностью, сопряженной со смертью, находясь вне своей среды: на чужбине, в подземном мире, в пограничном пространстве, на рубежной горе, в кочевье будущего хана-тестя, на пути следования к намеченной цели или на обратной дороге, на поле брани.  Они находят героя в бессознательном состоянии, в крови и гное, раненого отравленной или заговоренной стрелой, с пробитой головой и раздробленными костями, обнаруживают его расчлененное тело, разбросанные кости.  

В.М. Жирмунский отмечал, что в основе описаний об исцелении лежит «древний мотив чудесного воскрешения, широко распространенный в тюркском и монгольском эпосе на его архаических ступенях» 

Временное пребывание героя в мире мертвых и его возвращение на родину, в мир живых, предполагает необходимость очищения от скверны. Поэтому эпические персонажи в подобных случаях используют не только лекарственные снадобья и чудесные предметы, но и свои мистические способности: они вызывают целительный дождь, знают чудодейственную силу воды, умело управляют очищающей энергией огня и защитной магией дыма, к примеру, герои алтайского эпоса «Янгыр» могут исцелить раненого водой из целебного источника, окуриванием можжевельником, использованием живой воды 

Эпический герой способен излечить себя сам, прибегнув к опыту животных, к примеру, мыши, ассоциируемой в народном сознании как хтоническое существо. Эпизод исцеления эпического героя, попавшего в подземный мир «мышиным» способом, встречается во многих эпических нарративах. В калмыцком эпосе Джангар, рухнувший в нижний мир  и раздробивший свое правое бедро, наблюдает за тем, как мышь-самец лечит мышь-самку листочком, затем он отбирает листочки и, взывая к своим богам о помощи, пожевав и поплевав, прикладывает их к своему разломленному бедру и вмиг исцеляется

Аналогичным образом поступает герой алтайских сказаний, которому хозяин- богач переломал ноги и бросил в тайге за то, что он попросил у него коня. Израненный табунщик, передвигаясь ползком, ищет себе пропитание, в это время мышь грызет его раны. Разгневанный табунщик ломает ноги мыши и бросает её в камыши. Мышь доползает до какой-то травы, грызет ее и исцеляется. Наблюдавший за ним герой с трудом добирается до той травы и тоже излечивается

Исследование показало, что целительскими способностями в калмыцкой, синьцзян-ойратской, монголо-ойратской, бурятской, сарт-калмыцкой, алтайской, тувинской версиях обладают персонажи, прямо или косвенно связанные с главным героем. Целительский дар подтверждает исключительность и избранность отдельных эпических героев. К их числу относится сам богатырь или державный хан, отправивший богатыря в чужую страну, чужое кочевье со смертельно опасным поручением. Мистическим даром исцеления обладают и женские персонажи, как правило, небесного происхождения: сестра или суженая героя, высоконравственная ханша, непорочная девушка. Помощь целителей приходит в критической ситуации, когда богатырь находится между жизнью и смертью за пределами своей страны, кочевья или на пограничной территории. Исцелив главного героя, спаситель дает ему шанс довести порученное дело до конца. В исследуемых эпических повествованиях не обнаружены примеры, когда животные или другие существа оказывают целительскую помощь эпическому герою. Исключение составляет богатырский конь, который доставляет смертельно раненого хозяина к персонажу, способному вылечить или оживить богатыря.