ТРАКТОВКИ ОБРАЗА КИЯ (ОСНОВАТЕЛЯ КИЕВА) В ЛИТЕРАТУРЕ
ТРАКТОВКИ ОБРАЗА КИЯ (ОСНОВАТЕЛЯ КИЕВА) В ЛИТЕРАТУРЕ
Аннотация
Современные политические события не могут не находить свое отражение в современной культуре. Трансформация написания названия столицы Украины актуализировала обращение научного сообщества к истории возникновения города и легендах о его именовании. Данная работа имеет более узкий научный интерес и направлена на исследование легендарного образа самого основателя города Киева. В статье будет рассмотрен известный образ Кия из «Повести временных лет», а также менее известный образ этого же персонажа из произведения А.Ф. Вельтмана «Кощей бессмертный. Былина старого времени». Целью исследования является сопоставление образов и выделение общих и уникальных черт образа. Выяснено, что некоторые черты, описанные в классических произведениях русской литературы, объясняют мотивы событий современности. Исследование может применяться в дальнейших разработках по литературе, языку, этнографии и истории.
1. Введение
Литература является синтезом истории, культуры, философии, психологии и мистики, во многом именно поэтому она является одной из самых великих наук. В литературе отражается накопленный вековой опыт человечества, выражаемый в описываемых человеческих поступках, ошибках, пороках и добродетелях. Зачастую писателям даже удавалось предсказать будущее в своих произведениях, так как настоящий писатель является еще и прекрасным аналитиком. Интересны в данном контексте сопоставления исторических и фантастических литературных примеров. В данной работе мы обратимся к сопоставлению «Повести временных лет» (начало XII века), произведению, которое считается сводом летописей, обобщенной историей России, а также к фантастическому роману А.Ф. Вельтмана «Кощей бессмертный. Былина старого времени» (1833).
2. Методы и принципы исследования
Теоретической основой данного исследования стали методы классификации, анализа и обобщения. В исследовании применялись принцип целостности и принцип динамизма для раскрытия не только взаимосвязи произведений, написанных с разницей в несколько веков, но и их взаимозависимости и многоаспектности.
3. Основные результаты
Современная наука иногда сталкивается с оригинальными, безосновательными идеями об обособленности Киева от России, что актуализирует научный интерес к истории и литературе, связанной с этим городом. Таким образом, целью данного исследования становится изучение образа легендарного основателя города Киев Кия, отраженного как в исторических документах – летописях, так и в фантастическом произведении. Выбор фантастического романа обусловлен тем, что исследуемый автор являлся не только писателем, но и этнографом и историком.
Рассмотрим сначала «Повесть временных лет» (ПВЛ), а именно ту ее часть, в которой описано основание Киева: «И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве» . Вспомним, что В.О. Ключевский отмечает, что «руси» постоянно осваивали новые земли как раз в период от VIII до XIII веков, и этот же период историк называет племя русь торговым или городовым . Это замечание важно, потому что летописец Нестор в ПВЛ отмечает, что некоторые трактуют образ Кия как перевозчика или торговца, но сам Нестор отвергает данную трактовку: «Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил» .
Таким образом, еще в XII веке существует двойственное толкование образа Кия, нет единого точного мнения, кем именно являлся основатель города. Еще важно, что Кий, по данным ПВЛ, предпринял попытку основания другого города: «Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец» . Следовательно, уже в летописи появляется некоторое двойничество героя, как в трактовке основного рода его занятий, так и в существовании и основании самого города Киев, так как, по версии летописи, Киев основал не Кий, а его братья из уважения к Кию, и этот город оказался местом, где Кий, Щек Хорив, а также их сестра Лыбедь умерли.
Обратимся к толкованию имен этих персонажей. Исследователь Тленшиева Р.Н. в своей работе отмечает необходимость обращения к латинско-русским словарям для решения многих вопросов в истории Древней Руси, в том числе и касательно истории основателя Киева . Итак, согласно латинско-русскому словарю, Кий означает мощь, могущество , Хорив – храбрец, страх, изумление , имя Щек мы находим производным от предлагаемого в словаре В.И. Даля слова «щекатить», что значит быть говорливым . Исходя из этого можно предположить, что имена братьев демонстрируют систему внешнеполитического правления: мощь, напористая дипломатия и устрашение, возможно, именно поэтому упоминается и Лыбедь, которая никакой существенной роли в истории вроде бы не сыграла, но почему-то упоминание о ней есть. По мнению Тленшиевой Р.Н., имя Лыбеди очень созвучно с либеральностью, свободой . Теперь можно посмотреть на название города, на самом деле основанного Кием, из которого он был изгнан – Киевец и вспомним одно из толкований продуктивного суффикса -ец: по принадлежности к учению, политическим взглядам.
Таким образом, по данным летописи старца Нестора, Кий основал город, пытался там княжить, то есть проводить свою политику, однако был изгнан оттуда, вероятно, оставив свои политические учения, о чем свидетельствует название города Киевец. Город Киев был основан Щеком и Хоривом, и Кий к нему прямого отношения не имел. Киев стал городом, в котором умерли мощь, дипломатия, устрашение и свобода.
Кий и два города Киев и Киевец являются ярким примером двоемирия, совершенно не характерного для исторической хроники, но являющегося основной чертой эпохи романтизма. ПВЛ мы не можем отнести к романтизму в том числе и потому, что мир, описываемый в летописи, один, а не два параллельных. Двойничество кроется именно в самом персонаже – Кие. Возможно, именно такая концептуальная обусловленность контекстом заинтересовала А.Ф. Вельтмана, который развил образ Кия в своем романе «Кощей бессмертный. Былина старого времени», рассмотрев этот образ в совокупности с народной демонологией.
В романе Вельтмана изображено классическое для романтизма двоемирие, в произведении описано равноправное функционирование двух миров: реального и сказочного (мифологического), которые, по мнению автора, всегда дополняют друг друга. Важно, что Вельтман не противопоставляет эти миры, а они переплетаются друг с другом, создавая единое пространство, объясняя некоторые исторические события.
Кий является не главным героем романа, но важным персонажем, так как именно его второе воплощение вынесено в заголовок. В структуре романа есть несколько вставных фрагментов: песни, легенды, сказки и фантастические повести. Одна из таких вставных фантастических повестей рассказывает о четырех названных братьях: Волхе, Кощее, Словене и Хореве. По задумке автора, это персонажи, существующие в мире фантастическом, но, отправляясь в путь в поисках собственных владений, они оказываются историческими деятелями. В романе Вельтмана братья символизируют не формы внешней политики, как выходит, если расшифровывать «Повесть временных лет», а раскрывают историческое формирование России с разными ее столицами. Так, брат Волх, не дождавшись возвращения своих побратимов, идет им мстить в порядке очереди образования столиц. Сначала это разрозненные племена под предводительством Хорева, потом крепкий и благополучный Словенск (Великий Новгород) под руководством Словена, а потом окровавленный смутами Киев, но в этом городе не знают Кощея под его именем, а зовут все его Кый. Кощей-Кый у Вельтмана вовсе не является основателем Киева, а Лыбедь не сестра, а жена его.
В этом романе также стоит обратить внимание на имена героев. Важно отметить, что еще П. Флоренский подчеркивал важность значения имени персонажа. Особенно важно, если персонаж литературный и народный имеют одинаковые имена . Во вставной фантастической повести Вельтмана мы видим как раз такой пример именования – первоначальное авторское имя героя истории – Кощей. Потом, нарушив обещание, данное брату, он зовется уже иначе – Кый. Данный персонаж, перешедший уже в потусторонний мир, закрепляется в народном сознании и зовется также Кощеем, то есть, по Флоренскому, это имя полностью отражает внутреннюю энергию персонажа. Погоня личности за множеством самоименований есть для Флоренского свидетельство ее психического расстройства: «Многими лжеименами пытается назвать себя раздирающееся между ними Я, а настоящее имя делается одним среди многих, случайным и внешним придатком» . Так Кощей впервые пугается и вздрагивает именно, когда слышит свое настоящее имя от пришедшего в гости побрата Волха, тут Вельтман подчеркивает именно психологический сдвиг, используя апперцепцию памяти предательства Кощея, не сдержавшего слова. Также к этому феномену автор обращается при дальнейшем описании действий Кощея, только в этом случае он опирается на апперцепцию памяти читателя, которому знаком данный образ народной демонологии. Под апперцепцией понимается «вторичное чувственное восприятие (или ряд таких восприятий) какой-либо действительности, которое, во-первых, непременно объясняется и дополняется запасом других восприятий; во-вторых, возникает на основе ранее полученных сведений о данной действительности»
.В вопросе именования важно отметить, что А. Вельтман несколько видоизменяет традиционное написание имен, так он пишет Кощей, а не традиционный Кащей и Кый вместо привычного Кий. Обратимся к традиционному образу Кащея, который в народной демонологии отличается враждебностью к людям. Вот как трактуется этот образ Н.В. Новиковым: «Само слово Кащей, очевидно, заимствовано из тюркских языков, встречается в некоторых древнерусских письменных памятниках в значении отрока, мальчика, младшего отрока княжеского, пленника, раба. Значительно позднее, в XVIII – начале XIX в., оно довольно широко употребляется в быту, проникает в лубочную и художественную литературу. Здесь Кащей по преимуществу выступает прежде всего носителем человеческих пороков – непомерной скупости и лицемерия» .
Определенно в повести Вельтмана прослеживаются указанные исследователем черты. Во-первых, Кощей вместе с остальными братьями княжеского рода, и он является младшим из братьев. Во времена его жизни после того, как обманул Волха, он берет себе другое имя, но когда ворон рассказывает Волху о княжении Кыя, он называет его первоначальным именем, отмечая именно его жестокость: «…люди у него ни по чем! то-то крови!»
, а позже Волх своим проклятием превращает Кощея в раба всего.Интересно, что фонетическая транскрипция имени второй личности героя – Кый также не случайна. Кроме завуалированного известного по ПВЛ образа, имя данного героя в украинском языке произносится именно так, более приближено к твердому «К», в связи с чем и возникают современные требования изменить написание города Киев на Кыев. Исходя из этого, мы можем говорить о том, что Вельтман все же писал о легендарном Кие, но изобразил его как зятя настоящего основателя Киева, живущего несколько в стороне и создающего постоянные кровавые распри среди народа.
Из всех братьев только Кощей берет себе другое имя: «Довечается Волх у сторожей: где живет Кощей.
– Не ведаем, дедушка, – отвечают ему. – Нет в городе сего имени. А есть у нас Кый, зять владыки, размирник {Розмирье – раздор. (Прим. Вельтмана.)». В «Древнем летописце», изданном в Москве в 1774-1775 гг., Вельтман мог прочесть: «Того же лета в татарех бысть розмирие, и великая брань, и убийство, а на Руси тишина», – А. Б.}, недоброе сердце, черная душа! Живет он на холме, в своих тесовых палатах; поди постучись у ворот его, коли нужно тебе недоброе слово, а милостыню подаст разве только жена его Лыбедь. Если б не она, горе бы целому городу!» (курсив – Вельтман) . А. Богданов, автор комментариев в исследуемом романе, отмечает одним из сюжетообразующих источников произведения «Древний летописец», исходя из чего мы можем предположить, что Кый жил среди татар и руководил набегами на Русь. Также можно допустить еще одну версию, что Кый как один из братьев, нарушивших слово (а если точнее, то две клятвы) стоит у истоков княжеских междоусобиц на Руси.
В восточнославянской культуре слову всегда придавалось огромное значение, вероятно, что именно в связи с этим Вельтман нарекает старшего брата именем Волх. В восточнославянских языках характерной чертой является то, что почти все обозначения колдовства и того, кто колдует, связаны по происхождению с глаголами речи (реже к глаголам мысли – знать и знахарь, ведать и ведьма). Так, в словах «колдун, колдовать» этимологи находят древний индоевропейский корень, родственный литовскому слову kalba «язык», латышскому kalada «шум, ссора», латинскому calo «вызываю, созываю» . А слова «волхв, волхвовать» – по происхождению звукоподражания: это имитация неразборчивой, неясной речи, что, правда, иногда было обязательным признаком речи колдуна или шамана; его латинское соответствие balbutire означало «заикаться, запинаться, бормотать»; «чирикать, щебетать», «говорить невразумительно». В свой черед от «волхв» происходят слова «волшба, волшебник». И исходя их этого, можно предположить, что автор, возможно, показывает, насколько слово Волха может быть сильным, слово, сказанное именно им, удваивает свое магическое значение. В этом контексте для данного исследования становятся особенно важными слова старшего брата, адресованные Кощею-Кыю: «Будь ты проклят, побрат Кощей, отныне до века! обратись кровь твоя в пламень! иссохни в собственном огне зависти и злобы! не покорствуй тело твое душе твоей! воспротивься душа твоя похотям тела! Жажди идти на Восток, а стопы твои да несут тебя на Запад!
Богатей желаниями; нищай волею!
Желай смерти и будь бессмертен! Желай жизни и умирай каждое мгновение!
Будь в глазах твоих добро злом, а зло добром, хлад пламенем, а пламень хладом, любовь ненавистью, а твердая опора пропастью!
Будь пленником и рабом самого себя, рабом людей, рабом жизни, рабом природы, рабом тварей, птиц, рыб, насекомых, рабом всего дышащего и неодушевленного, рабом движения и недвижности, рабом света и тьмы, рабом звука и тишины; да заключится смерть твоя в яйцо птицы Мувы, и да потонет в волнах Ливийского моря! Пусть найдется земнородный, для которого небо иссушит целое море и обратит каждую каплю воды в песчинку! Пусть зоркими очами своими найдет он в песчаном море яйцо Мувы! Тогда избавится он от муки и жизни; но будь же врагом своего избавителя! Препятствуй ему быть твоим искупителем, ищи его смерти, а вместе с нею и вечности собственных мук!» . Именно в этом проклятии содержится традиционная характеристика Кощея из народной демонологии, после этих слов Кощей-Кый окончательно теряется в междумирье романтизма, пытаясь спрятаться от реальности и растворяясь в мире мифологическом.
4. Заключение
Исходя из проведенного анализа можно сделать вывод, что образ Кия окутан множеством мифов и легенд. В «Повести временных лет» указано два города – Киевец и Киев, из которых Кием основан именно Киевец, тот город, где его политическое учение потерпело крах, а сам он был изгнан с великим позором, о чем свидетельствует смерть всех братьев и сестры в Киеве, городе, который был основан не Кием, а его братьями в его честь. В ПВЛ Кий – старший и самый уважаемый, почитаемый брат, символ мощи и могущества. В романе А.Ф. Вельтмана «Кощей бессмертный. Былина старого времени» Кый является самым младшим из братьев, нарушителем клятв и учинителем кровавых распрей. Вельтман изображает Кыя (фонетически более близкого к украинскому языку) как зятя доброго основателя Киева, нарушившего все обещания и поправшего семейные узы. Кый Вельтмана отождествляется с известным образом из славянской демонологии Кощеем Бессмертным.
Несмотря на то, что роман Вельтмана принадлежит к эпохе романтизма и двоемирие характерно для этого произведения, летопись Нестора относится скорее к историческим, документальным источникам, однако двойственность героя проявляется и там. Следовательно, можем сделать вывод, что образ основателя Киева Кия/Кыя является очень сложным и многоплановым. Исходя из проведенного исследования, также встает вопрос, можно ли считать его основателем Киева, а не просто самозванцем, желающем взять на себя чужие заслуги любыми путями.